Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

Туомас дернулся было в сторону незнакомца, но тот отступил на шаг и слился с темнотой.

Никакое волчье зрение не помогло, мужчина будто растворился. Герман Николаевич вытер рукавом халата лоб и заторопился к машине, подталкивая Туомаса ладонью в спину.

— Давай, Том, до зари, что ли, стоять будешь?

— Что это за…

— Ничего. Это все шок, — отмахнулся доктор, залезая на сиденье рядом с Генкой. — Девочка просто не в себе. Расслабься, и давай помолчим немного. Поехали, Генчик.

Машина на полной скорости понеслась обратно в больницу.

Глава 13. Новые вопросы

Почему Стая — не такая уж хорошая идея? Потому что иерархия формируется через агрессию и насилие, и тебе предстоит драться с товарищами по стае каждый раз, когда авторитет альфы будет подвергаться сомнению. Результатом может быть как изгнание, так и смерть.

«Пособие по выживанию для оборотней», с. 169

— Кто такие болотницы? — с этим вопросом Туомас появился утром на пороге кухни.

Вопросов было много, но начать стоило с какого-то одного.

— А завтрак?

— Завтрак и болотницы, — твердо ответил он, чувствуя зверский голод.

Майя подчеркнуто аккуратно накрывала на стол, и Туомас видел, что ей не хочется говорить на неприятную тему. Но Герман Николаевич после загадочного выезда тоже ничего не пояснил, только отмахнулся и спокойно отправился домой.

— Я видел сегодня ночью одну, поэтому и спрашиваю.

— Я знаю, — угрюмо отозвалась Майя, и тут он наконец понял.

Стерва Констанция и что-то там про ручного оборотня. Туомас за полтора месяца работы в больнице уже получил смутное представление о том, каких масштабов могут достигать женские сплетни.

— Я ничего не говорил ей, Майя. Я…

— Знаю, Том. Она сама все неплохо додумала. — Девушка медленно опустилась на стул напротив него. — У нас с Таней… не очень хорошие отношения. Так что результат вашей встречи был предсказуем.

— Так болотницы… — Туомас решил не отступать, а потом выяснить, кто такая Таня.

— Болотницы — внучки Водяного. Это такой… дух воды? Waterspirit? — Майя попыталась подобрать аналог на английском, но не смогла. — Это местный фольклор. Типа дед, который живет в болоте, а его внучки-красавицы охотятся на мужчин и утаскивают их на дно. Как русалки.

Туомас только вскинул брови:

— А на самом деле?

— На самом деле они действительно зависят от воды и стараются надолго ее не покидать. Поэтому в Питере им раздолье, их здесь много. Они владеют сильными приворотными чарами, не каждая ведьма возьмется такие снимать.

— Но если они больше не утаскивают никого…

— Я не очень хорошо разбираюсь, — Майя отвернулась. — Мы с ними, как ты заметил, не слишком ладим.

Туомас задумался. Болотницы пока слабо вписывались в схему, которую он уже почти перевязал бантиком и надежно упаковал в новое представление о мире. Да, город основан на болотах, вода и сейчас никуда не делась — в больнице то и дело говорили о каких-то проблемах с грунтом, из-за которых нелегко тянуть новые ветки метро. Но Питер постоянно рос… там, где были болота при Петре, сейчас высились многоэтажки. Что, этот неведомый Дед каждый раз просто перебирается на новое место и все начинается заново?

За окном медленно разгорался рассвет — с окончанием лета световой день в Питере сокращался стремительно, и ночь съедала каждые новые сутки по десятку минут. И еще Пакт… Он подбирался к вопросу исподволь, чтобы в очередной раз не спугнуть Майю.

— Она слышала, что Констанция обо мне говорила, — наконец пробормотал он.

Ведьма кивнула.

— Это не так уж важно — Дед редко лезет в дела оборотней. Оборотни, между прочим, устойчивее других к чарам болотниц, поэтому вы им неинтересны.

— Она обвинила меня в нарушении Пакта.

Глаза Майи широко распахнулись. Она вскочила со стула, едва не вылив на себя горячий чай, и попятилась к плите. Туомас, ничего не понимая, смотрел на нее, не зная, какие подобрать слова, чтобы не напугать ведьму еще сильнее.

— Майя, ты знаешь, я пытался спрашивать. Я ничего не сделал, чтобы…

— Они знают, — прошептала девушка, прижимая руку ко рту. — Они знают.

— О чем? — в отчаянии возопил Туомас, перестав понимать хоть что-либо.

— О том, что Пакт был нарушен. Об этом мальчике… из больницы.

Больше ему не удалось ничего добиться. Майя заявила, что ей срочно нужно отлучиться по делам, а на месте Туомаса она бы вообще никуда не ходила. Разумеется, он не стал ее слушать, потому что оставался еще один важный вопрос, который не давал ему покоя и который он не успел задать, — очередная встреча с незнакомцем в черном.

То, что доктор не пожелал ничего объяснять, лишь усиливало тревогу. И раз Майя просто сбежала, а спросить телефон Дарьи было не у кого — Германа Николаевича вызвали на семинар в Москву, — Туомас решил переступить через гордость и злобу и еще раз навестить Стаю, но теперь уже на своих условиях.

Спустя три дневные смены подряд настал долгожданный выходной, и он внезапно обнаружил себя сидящим в электричке, идущей на север Ленобласти. Вместе с насущными вопросами Туомас решил дать оборотням еще один шанс. Или же дать его себе.

Слова отца Авенира при всей их несправедливости указали ему на простую и болезненную мысль, которую Туомас отбрасывал весь последний месяц, пока жил в России: он больше не был обычным человеком, он стал одним из них. И хотя многое в повадках Стаи его отталкивало, возможно, стоило сделать еще попытку. Найджел мог уйти в первый же день, оставив книгу в почтовом ящике, — но вернулся, чтобы защитить его и других. Туомас поймал себя на том, что снова меряет свою совесть по поступкам человека, которого не знал. Он развернул купленный на платформе беляш и разом откусил половину, ощущая, как горячий мясной сок обжигает язык, и готовясь пережить истинный катарсис чревоугодия.

На площади перед станцией Туомас заметил знакомый пазик и постарался не попасться водителю на глаза. В прошлый раз грязевая яма избавила его от необходимости объяснять, что же он делал в чистом поле недалеко от деревни Покровки, где водитель наверняка знал каждый дом, семью и всех родственников. Теперь же, попроси он остановить автобус там же — не миновать расспросов посерьезнее.

Но идти пешком хотелось еще меньше. Октябрь стоял всего неделю, но Питер — такой теплый и солнечный в последний месяц — внезапно подернулся плотной туманной дымкой и сыпал дождями. Вот и сейчас, хотя Туомас садился на Балтийском вокзале, сопровождаемый лишь прохладным ветром, лило как из ведра. О зонтике