Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

так ли? — Лицо Дарьи раскраснелось от гнева, по щекам текли капли, размазывая румяна, подводка и тушь превратились в чернеющее месиво. — Ждут, пока ты сам вляпаешься, а потом сделают сочувственные лица и помашут ручкой. Человек человеку волк — слышал такое? Мы единственные, кто действительно был на твоей стороне, Томми. А теперь можешь проваливать и не рассчитывай, что кто-то из наших станет восполнять пробелы в твоих знаниях или явится с повинной. Мальчишке было бы лучше сдохнуть — для всех, и для него в первую очередь. Доктор наиграется и выбросит его на улицу к новой Луне — и кто же его подберет, кроме нас? Можешь и дальше верить сказочкам Германа, но в одном могу тебя заверить: ты не в сказке про доброго мага и прилежного подмастерья. В реальном мире без Стаи ты ничто, впрочем, скоро ты и сам это поймешь, но будет поздно. Проваливай и не возвращайся.

Туомасу стоило всех имевшихся сил не ударить ее. Он развернулся и почти бегом бросился из Логова прочь.

Промчавшаяся мимо машина обдала Туомаса грязевым душем в дополнение к унылой, беспросветной мороси. Бредя по осклизлой глине, он не знал, чего хотел больше, — чтобы его снова подвез дружелюбный водитель пазика или, наоборот, чтобы они разминулись, а Туомас избавился бы от насмешек и возможных подозрений.

Пазик по пути не попался, поэтому пришлось брести по расползавшейся под ногами гравийке почти десять километров до самой станции, в мокрых кроссовках и перепачканных джинсах. Народ на станции даже не посмотрел в его сторону — типичное питерское зрелище, «хомо сине зонтикус», то есть человек без зонта. Туомас забился на самую последнюю лавку в электричке и попытался задремать — но тщетно. В голову лезли бесполезные мысли, одна унылее другой.

Конечно, вести себя с Дарьей нужно иначе — но каждый раз, стоило ей подойти близко, разум отключался, уступая место животному отторжению. Вместо жажды обладания, на которой, как он подозревал, строилась львиная доля авторитета в Стае, у него возникали совсем другие реакции. Туомас пытался придумать, что могло скрываться за прозвищем Цербер, но ничего путного на ум не приходило. Дарья его определенно боялась — и, возможно, в этом был ключ к поимке мерзавца, укусившего Игоря. Если вся стая так слепо слушалась Волчицу, то как один из них сумел оказаться ночью в городе без присмотра?

Когда Туомас добрался до дома, дождь припустил с прежней силой. Ныряя в арку на Саперном и переглядываясь с атлантами, он снова пообещал себе прогуляться по городу, пока окончательно не настали холода. Поднялся на последний этаж, в очередной раз запоздало вспомнив про лампочку на лестнице, осторожно пробрался внутрь на случай, если к Майе пришли клиенты, и с облегчением стащил хлюпающие кроссовки вместе с носками. Теплый паркет приятно скользил под сморщенными, размоченными ступнями.

— Ты поменьше выкобенивайся, слышь? Всем от этого будет только проще. Смотрю, настоящей травницей себя возомнила?

Туомас остановился посреди коридора словно аист — с занесенной для шага босой ногой — и прислушался. Смутно знакомый женский голос доносился из-за неплотно прикрытой двери в гостиную Майи.

— В следующий раз задержусь подольше, и мы поговорим. Госпожа недовольна, что ты снюхалась с этим рыжим подкидышем… Тебя ждет серьезный разговор, куколка. И не смотри на меня так — дырку прожжешь.

В мозгу Туомаса будто щелкнул переключатель. Это же она, та брюнетка, которую доктор Герман выставил в ночь. И прозвище у нее словно из романа про мушкетеров — Констанция… Он протянул руку, чтобы толкнуть дверь и поставить нахалку на место, но тут раздался голос Майи:

— Спасибо, что предупредила. А сейчас тебе пора.

— Смотри, с огнем играешь. Прикрывать не стану, а если Цербер пронюхает о твоих делишках — нам всем не поздоровится. Хоть раз подумай своей растрепанной головушкой о других.

Скрипнула половица. Туомас на цыпочках метнулся за угол в кухню и приник к стене, готовый броситься на помощь.

— Твои советы бесценны, — тем же бесцветным голосом произнесла Майя, выходя следом за гостьей из комнаты.

Паркет жалобно заскрипел под острыми шпильками. Сделав пару шагов, Констанция остановилась.

— Держи язык за зубами, царевна-недотрога, и заканчивай с дрессировкой. Зверь — это зверь, даже если выглядит как человек.

Звякнула дверная цепочка. Туомас осторожно выглянул из-за угла и едва не столкнулся нос к носу с Майей — она стояла совсем рядом, моргая воспаленными глазами и всем видом умоляя не задавать вопросов. Туомас вздохнул и посторонился, пропуская ее на кухню.

— Выглядишь и пахнешь так, словно валялся в придорожной канаве, — сообщила ведьма, накидывая на плечи теткину шаль.

— Так примерно и было, — буркнул Туомас, только сейчас заметив на полу в коридоре отпечатки ступней. — Ездил общаться со Стаей. Чтобы узнать, кто укусил Игоря. Но только все испортил. И похоже, насовсем.

Он щелкнул выключателем в ванной, расстегивая рубашку.

— Как переоденешься — сразу обедать! — донесся сквозь шум воды голос Майи, от которого все внутри пустилось в пляс.

Через десять минут горячего душа Туомас обнаружил в себе силы жить, а вместе с ними и лютый голод. Он уселся за стол и позволил ароматам еды заполонить все его существо.

Но вопросы все равно оставались, и если уж нельзя было расспрашивать о Констанции, то и без нее нашлись волнующие темы.

— Кто такой Цербер?

Поварешка с грохотом упала на пол, раздалось шипение, и перепуганный Пимен пронесся мимо него прочь из кухни.

— Ч-что… кто тебе о нем сказал? — побледневшая Майя опустилась на колени, чтобы вытереть с пола капли борща.

Туомас в очередной раз мысленно отругал себя, но деваться было некуда.

— Констанция, а затем и Дарья, — хмуро ответил он. — Я спросил у нее, кто пытался убить Игоря, а она начала про то, что своих не выдает. И что если я не в Стае, то некому будет защитить меня от Цербера. Кто это такой? И я слышал, как… Ну, в общем, что ты о нем знаешь?

Майя некоторое время молчала, ополаскивая поварешку и разливая по тарелкам наваристый, одуряюще пахнущий борщ. Потом села напротив, но к еде так и не притронулась.

— Это очень опасный человек, Том. Ему не просто так дали прозвище. И… — она глубоко втянула воздух. — Волчица действительно могла бы защитить тебя. В какой-то мере.

— Я ничего не сделал, зачем меня защищать? Этот Цербер, он…

— Пожалуйста, давай не будем сейчас о нем, — Майя подняла на него умоляющий взгляд. — Я… я не могу тебе рассказать, Том.

— Ты не доверяешь мне?

Кусок не лез ему в горло.