Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

и вы нам это организуете, иначе не поздоровится! — визитер явно находился на взводе. — Да, Вадим?

— Нам сказали, у вас нет права возражать или выбирать, за какую работу браться, а за какую — нет, — поддержал второй. — Но, думаю, мы не станем опускаться до жалоб вашему руководству и решим все полюбовно прямо сейчас, так ведь?

Послышались звук отодвигаемых кресел и следом крик Майи:

— Не смейте! Что вы…

Туомас вцепился в ручку двери. Майя просила его не вмешиваться.

— А ну, не дергаться, шалава облезлая! Подержи ее, Вадим… — раздались грохот и перестук срикошетивших от пола черепков.

Туомас одним пинком распахнул дверь.

В кабинете царил хаос: один из мужчин — высокий, темноволосый, в дорогом костюме — как раз держал в руках очередной горшок с растением, чтобы с размаха грохнуть себе под ноги, где уже валялось несколько обломков. Женщина — сухопарая брюнетка лет сорока — продолжала сидеть в кресле, безучастно скрестив на груди руки. Низкорослый лысеющий здоровяк по имени Вадим держал за локти Майю — подобного Туомас терпеть не собирался.

Одним движением он вырвал девушку из рук недомерка и тут же поразил его хорошим хуком справа.

— Вадим!

— Ты кто такой?! Да ты знаешь, кто мы такие?!

— Эти неизвестно кто такие уже уходят, — Туомас повернулся к дрожащей Майе. — И забудут дорогу в этот дом.

Не церемонясь, он сдернул дамочку с кресла, не обращая внимания на визг и угрозы, и толкнул ее в коридор, после чего повернулся к двоим мужчинам.

— Кого проводить первым?

Он хотел драки. Хотел скрутить их и вытолкать, но высокий лишь всплеснул руками, все же выронив растения, и бочком двинулся вокруг стола к выходу. Его приятель, оправившись от удара, встал в классическую боксерскую позу, чем совершенно не удивил Туомаса.

— Не хотите последовать примеру? — он оскалился, исподлобья оглядывая противника.

Но Вадим уже с ревом бросился на него, словно разъяренный бык во время корриды. Туомас аккуратно избежал лобового столкновения, сделав шаг в сторону, и тут же заломил плешивому коротышке руку за спину, хотя и не смог удержать захват. Вырвавшись, Вадим заорал еще громче, но Туомас встретил его серией хлестких ударов. Плечо, под дых, печень. Тот согнулся, не желая признавать поражение. Туомас улучил момент и врезал ему в челюсть с другой стороны. Потом отступил, демонстративно предлагая капитулировать.

— Вадим! — женский окрик из коридора заставил низкорослого отступить.

— Еще встретимся, — бросил он Туомасу, выкатываясь из кабинета. — Ты еще попомнишь меня, тварь!

Из прихожей слышались звуки торопливых сборов.

— Ваша хозяйка об этом узнает, — пригрозил высокий обессиленной Майе. — И поверьте, вам это дорого обойдется.

— Проваливайте уже. — Туомас с удивлением обнаружил, что вся его злость куда-то испарилась. — И посмеете заявиться снова — поговорим уже серьезнее.

Туомас выразительно прокашлялся в кулак. Все трое даже не повернулись в его сторону и вывалились в коридор. У Майи подкосились ноги.

— Эй! — Он успел подхватить ее, прежде чем девушка опустилась на пол. — Пойдем, сегодня я буду угощать тебя. Пойдем, всего пара шагов.

Он с трудом поборол желание подхватить ее на руки и прижать к себе, но достаточно было и того, что Майя уронила голову ему на плечо. Он осторожно опустил ее на стул в кухне и поставил чайник, в растерянности оглядывая вереницу баночек с различными травами.

— Чабрец… — пробормотала Майя, указывая на одну с зеленой этикеткой. — Половину чайной ложки. Остальное — зеленый чай.

Туомас так и сделал, ощущая себя учеником зельевара, приготовившего первый неумелый отвар. Себе он сделал обычный чай и, сев за стол, осторожно коснулся ее руки.

— Ты в порядке?

Майя неуверенно кивнула.

— Обычно я… я стараюсь быть готовой. К такому повороту. Но они сказали, что пришли по рекомендации, и так чопорно держались… Какая же я дура!

С трудом сделав пару глотков, она все же расплакалась. Туомас стиснул кулаки, испытывая нестерпимое желание сейчас же догнать непрошеных визитеров и закончить разборку. Идея с каждой минутой выглядела все лучше — при условии, что ведьма не попытается его остановить. Волк внутри был бы очень доволен.

— Почему они так вели себя? Что значит — у тебя нет права отказаться?

Еще не договорив, он понял, что вопрос был ошибкой. Майя вскинула на него глаза и тут же опустила затравленный взгляд в чашку.

— Прости, я… не могу тебе сказать.

— Это все та Госпожа? О которой говорила Констанция?

— Том, не проси меня! Это не моя тайна, у меня вообще нет права… Если они узнают, что ты в курсе… — Майя отвернулась, вытирая слезы. — Они мне этого никогда не простят.

— Ты мне все еще не доверяешь, так?

Туомас поднялся. Внутри клокотала обида, которой он даже не мог подобрать определения или тем более основания. Майя была единственной, кому он верил, — точнее, он верил, что она никогда не причинит ему зла. Неужели она не чувствовала к нему того же самого?

— Я никогда не предам тебя, — прошептал он, надеясь пробиться через ее страхи. — Никогда не встану на сторону тех, кто тебя обидел. Неужели ты не веришь?

— Ты ничего не знаешь… Не обещай того, что, возможно, не сможешь выполнить. — Ведьма сидела, не поднимая головы. — Я… я недостойна твоего доверия, и мне страшно. Не дави на меня. Ты видишь лишь одну сторону медали, Том.

Меньше всего на свете он хотел давить на нее — но и терпеть тоже был не в силах.

— Вот, значит, кто я для тебя? Наивный интурист, который ничего не знает, не понимает, не смыслит в людях? Или я просто недостаточно хорош, чтобы разделить со мной проблемы?! Или я чужой человек?

— Не кричи, пожалуйста…

Но Туомаса было уже не остановить — зверь внутри постепенно брал верх. И как у него еще мысли складывались в слова вместо рычания.

— Удивительно, как ты до сих пор терпишь такую тварь в своей квартире! Так ведь меня назвал этот кусок дерьма?

Он торопливо обулся и забрал из ванной грязную куртку, прежде чем его осенила мысль, куда можно перенаправить лившуюся через край злость. Секунды безжалостно убегали, пока он спешно придумывал достойное объяснение своему уходу.

— Туомас, подожди! Ты не понял… — Майя вышла из кухни, ее лицо искажала боль.

— Прости, мне надо идти.

Он бросился вниз по лестнице, прижав ладони к ушам, чтобы не слышать ее голоса, разрывавшего ему сердце.

Дождавшись, пока звякнет цепочка, Туомас на цыпочках поднялся обратно на этаж. Похоже, с мелодрамой он переборщил — единственным источником вдохновения в том, как обидеться на пустом