Пособие по выживанию для оборотней - Светлана Гусева

— Вы Госпожа? — на всякий случай уточнил Туомас.

— Так меня называют. И по этому вопросу я понимаю, что ты не в курсе здешних обычаев. — На столе перед ведьмой Туомас заметил пустую чашку с остатками кофе и пухлую потертую колоду карт.

Ведьма не глядя взяла колоду в руку и начала тасовать.

— Я действительно не в курсе, — признал Туомас. — Во многом потому, что никто не хочет отвечать на мои вопросы. Пришлось прийти самому, хотя я понимаю, что и вы не обязаны меня просвещать. И прошу прощения, если повел себя неуместно.

Старуха продолжила тасовать карты. Туомас ждал, и внутри него постепенно рос страх, что он мог натворить своей выходкой больше, чем сможет разгрести.

— Извинения приняты. — Внезапно Госпожа протянула ему колоду: — Сдвинь.

— Что?

— Сдвинь карты. В любом месте.

Туомас повиновался. Женщина аккуратно поместила сдвинутые им карты под низ колоды и начала раскладывать их рубашками вверх в прихотливом порядке. Процесс, похоже, ничуть не мешал ей говорить:

— Дарья предпочитает сначала оседлать, потом беседовать. Неудивительно, что тебе не удалось от нее ничего добиться. Удивительно, что ей не удалось добиться желаемого от тебя.

Старуха на мгновение оторвалась от карт и бросила на него мимолетный взгляд. Туомас почувствовал, что неудержимо краснеет, хотя по интонации женщины не мог определить, говорит ли она в общем или сумела каким-то образом узнать о случившемся накануне. Вопреки всему, с Госпожой хотелось общаться вежливо и говорить начистоту.

— Среди наших все условия известны заранее. Как у Деда — бог ведает, это не моего ума дело. Но все его… — она запнулась, поджав губы. — Все его девки обычно в курсе. Так что ты в щекотливом положении, Туомас Эрлунд. Не вижу, с чего бы мне просвещать тебя, ты ведь не из наших.

Туомас пожал плечами:

— Чтобы я больше не вламывался туда, куда не следует?

Старуха ухмыльнулась и начала медленно открывать карты — совершенно не в том порядке, в котором раскладывала.

— Императрица… Так, тройка чаш перевернутая, любопытно… — Она вскинула на Туомаса глаза. — Мне-то, знаешь ли, все равно. Констанция огорчает — опытная ведьма, но до сих пор обижается, как трехлетняя. Ты, надеюсь, усвоил, что с ней лучше не препираться.

— Я постараюсь. Но она наговорила много недопустимых вещей о человеке, который…

— Стой! — Госпожа подняла руку, и он немедленно замолчал. — Восьмерка пентаклей, снова чаши… Вот! Мир. Так-так-так…

Она снова посмотрела на Туомаса — на этот раз как-то по-новому. С осторожностью и любопытством.

— Пожалуй, я расскажу тебе кое-что, Туомас. Сразу предупреждаю, отвечать на твои вопросы не стану, но кое-что открою. Во-первых, ты должен усвоить простое правило: прежде чем куда-то войти, выясни, ждут ли тебя там. Во-вторых, прежде чем задавать вопросы, задай их самому себе — и подумай, хочешь ли оказаться на месте собеседника. И в-третьих — Майя совершила тяжкий грех по меркам нашего сестринства. И даже по меркам Уголовного кодекса. Тяжкий и во многом непростительный. Ковен, однако, ее не изгнал — и уж поверь, не из-за родства с Анфисой и не потому, что в ней талант ведьмы развит намного сильнее, чем у большинства. Нет, я разрешила ей остаться, потому что так велели карты. Я позволила ей заниматься делом, в котором смысл ее жизни, — но на моих условиях. На условиях полного послушания.

Госпожа помолчала, открывая оставшиеся карты. Потом уставилась на них, держа руку так, что Туомас не осмеливался заговорить снова.

— Ты сейчас мне не веришь. Можешь не трудиться. Для тебя она — ангел во плоти, я полагаю. И не спорю, если сравнивать с Дарьей, так оно и есть. Можешь не опасаться — она действительно не предаст тебя. Но в остальном я бы не судила поспешно. Племянница недалеко ушла от тетушки. Возможно, это рок — то, что ты приехал и постучал в ее дверь. Значит, такова судьба, и вам обоим от нее не уйти.

Туомас сглотнул, ладонь ведьмы исчезла в складках длинной шали, наброшенной на острые плечи.

— Я вам не могу поверить. А ничего объяснять нормально вы не хотите. А еще вы так часто лжете, что сами в это верите. Там, — он мотнул головой в сторону, — мне пришлось туго потому, что их была дюжина на одного. По-настоящему талантливых, сильных слишком мало, а с таким даром, как у Майи, и вовсе нет. Вы не можете себе позволить ее потерять.

Старуха больше не улыбалась. Тень от портьеры жесткой полосой пересекала ее морщинистое лицо, глаза угрожающе сузились.

— Как раз по этой причине я и сказала, что ты не поверишь мне. Живешь в воображаемом мире, где все дружат и не мешаются под ногами. Можешь и дальше тешить себя иллюзиями. А я помолчу. Еще потому, что мне с этого нет никакой выгоды, знаешь ли. Ступай себе с миром — раз уж это твоя центральная карта. Удивительно, не помню, кому она выпадала в последний раз. Знаешь, ко мне ведь так или иначе все приходят — я и Дарье гадала, когда та еще не командовала Стаей. Ей выпала Императрица — и ты бы видел, как загорелись ее глаза! — Старуха противно захихикала, чуть потряхивая седой головой. — Я ей велела быть осторожнее и не зарываться — но вряд ли она меня послушала, потому что потом пришла снова. И снова.

Туомас поднялся. Он не хотел, чтобы старуха продолжала сплетничать, при этом умалчивая обо всем, ради чего он пришел к ней.

— Твои… ваши… подданные мне тоже ничего не скажут, так?

— Подданные? — Госпожа нехорошо ухмыльнулась. — Хотел меня уколоть, Туомас? Я никого не держу в Ковене — у нас свободная страна.

— Но представляю, что будет с теми, кто посмеет заниматься колдовством без вашего разрешения, — парировал он. — Никакой конкуренции, а? Для этого вы используете громил вроде тех, что напали сегодня на Майю?

Госпожа продолжала смотреть на него с застывшей улыбкой.

— Ты по-прежнему слишком мало знаешь о том, что у нас тут происходит, Туомас. О мире, в котором обычным смертным доступны лишь крупицы волшебства — и за эти крупицы приходится сражаться с себе подобными. Церберы и без меня разберутся с любым, кто посмеет использовать магию неосторожно.

— Снова Цербер…

Госпожа кивнула:

— Снова он. — Она помахала перед гостем одной из выпавших карт: — Вот он, Иерофант. С твоими настойчивостью и нежеланием играть по правилам тебе придется с ним встретиться. Не думаю, что встреча будет радостной. Иди, Туомас Эрлунд, и подумай, согласен ли ты стать частью этого мира — я говорю не столько о понимании, сколько о принятии его устоев — или