Юрий Никулин. Война. Арена. Кино. 100 лет Великому Артисту - Михаил Александрович Захарчук

– Пришлось, – эхом отозвался Юрий и сразу подумал о том, что выглядит перед председателем комиссии по-идиотски глупо. Однако Федорович неожиданно продолжил:

– В двадцатых годах мы с вашим отцом работали вместе. Чего же он мне не позвонил насчет вас. Передайте ему привет. А вас мы допустим сразу на третий конкурс. Нам нужны такие основательные и надежные ребята.

Вдохновленный столь неожиданной поддержкой со стороны Федоровича, Никулин отлично справился со всеми остальными экзаменационными заданиями: прочитал еще басню и уже на арене довольно смешно сыграл предложенный этюд с поиском утерянных ключей от квартиры.

В полдень закончился последний экзаменационный тур, а к вечеру объявили фамилии восемнадцати принятых и пятерых кандидатов. Юра приехал домой, обрадовал родителей доброй вестью о поступлении, а потом отправился в Камерный (впоследствии имени Пушкина) театр. Там проходил последний тур. И там Никулина тоже приняли в студию! «Вот жизнь какая удивительная штука, – думал радостно Юрий. – То ни гроша не было, и вдруг аж два алтына». А еще подумал о том, что, знать, он все-таки обладает какими-то артистическими способностями, коли их оценили и в театре, и в цирке. И последнему отдал предпочтение.

Гранит цирковой науки

Студенческая жизнь – особый, судьбоносный и наверняка желанный период в жизни многих людей. Для Никулина он стал вдвойне ценен. Говорят, что девяносто процентов всех наших проблем решаются сами собой, а десять процентов вообще решения не имеют. Если это и так, то у Юрия в том, 1946 году все образовалось наилучшим образом. Став студентом, он получил наконец вожделенную рабочую продовольственную карточку, талоны на сухой паек и стипендию в 500 рублей.

Все, что я сейчас перечислил, для подавляющего большинства моих читателей не говорит ни о чем. То есть буквально. Но вы вспомните, дорогие друзья, сцену из телефильма «Место встречи изменить нельзя», где женщина бьется в истерике потому, что у нее украли те самые карточки. Да они в первые послевоенные годы ценились дороже любой валюты. А что такое тогдашние 500 рублей? Мой отец, сельский учитель, через десять лет после войны получал 420 рублей. Стипендия в размере 500 рублей не платилась ни в одном вузе страны. И только старшекурсники в некоторых институтах и в университетах получали по 400 рублей. Сухой паек на черном рынке вообще шел по 700 рублей. Это я веду к тому, что в Главном управлении цирков Комитета по делам искусств сидели неглупые люди, прекрасно понимавшие всю важность добротной подготовки кадров для арены. И не жалели для этого благородного дела не только средств, но и людских творческих резервов. В цирковой студии клоунады преподавали исключительно маститые профессионалы: Федорович, Буше, Альперов, Лебедев, Степанов. Этим цирковым кудесникам предстояла нелегкая задача – передать свой богатый опыт молодому поколению. И лидировал здесь, конечно же, Александр Александрович Федорович.

Из воспоминаний Ю.В. Никулина: «Александр Александрович Федорович, художественный руководитель студии, ко мне относился хорошо. Однажды он, видимо, симпатизируя мне и моему приятелю Лебедеву, пригласил нас к себе на дачу. Добирались мы до нее на двух поездах, один из которых ходил только два раза в сутки. Дача неказистая на вид, но уютная. Шел 1947 год. И я был потрясен хорошей закуской: сыр, масло, колбаса… На столе – бутылка водки. Оказывается, наш художественный руководитель отмечал свой день рождения. Ему исполнилось 49 лет. И кроме нас, никого из гостей не было. Мы много говорили, спорили. Конечно, разговор шел вокруг цирка, современной клоунады. Именинник сидел за столом и своими грустными, чуть усталыми глазами внимательно на нас смотрел, как бы спрашивая: «Что же мне делать с вами, со студией дальше?»

Часто он говорил нам на занятиях: «Бередите и развивайте свою фантазию». Это вообще его любимое выражение – «бередите фантазию». В этом он был прав: фантазия для клоуна – основа успеха. Порой Александр Александрович, загораясь новой идеей, много с нами репетировал. Он советовал больше читать рассказы Зощенко. Директор же цирка Н. Байкалов наоборот требовал даже не упоминать имени Зощенко».

Руководитель студии отлично владел театральной режиссурой. Все же занимался ею с двадцатых годов. Но не ее держал в уме, занимаясь со студентами-первокурсниками. Важно было привить им общую актерскую культуру, хороший вкус и приучить постоянно думать о своем нелегком ремесле. «На свете существует много профессий, – говорил Александр Александрович, – которыми можно заниматься восемь положенных часов рабочего времени, а потом забывать о деле. Клоун должен двадцать пять часов в сутки думать над своей репризой. По граммам, по миллиметрам ее совершенствовать и шлифовать». Поэтому все свои занятия Федорович проводил с такой плотной наполненностью, словно готовил не коверных клоунов, а артистов драмы. И потому часто обращался к системе Станиславского. Главное же, что сумел передать Федорович своим ученикам и Никулину в том числе, – неуемное желание творить, не успокаиваться на достигнутом, постоянно совершенствовать себя и свой собственный репертуар. Наставляя будущих клоунов, он требовал от них: «Ищите смешное только в повседневной жизни: на рынке, на улице, в общественном транспорте, в присутственных учреждениях. Не эпигонствуйте, не старайтесь буквально что-то заимствовать у других коллег. Учитывать их опыт, творчески применять его никому не возбраняется. Но повторять то, что уже придумано другими – упаси вас Господь».

ОПЕРЕЖАЯ ВРЕМЯ

Еще в 50-х годах прошлого века клоуны Юрий Никулин и Олег Попов ставили совместные номера под руководством легендарного коверного Карандаша (Михаила Румянцева). А потом так получилось, что между двумя цирковыми творцами пробежала большая жирная черная кошка, и они навсегда перестали общаться друг с другом.

– Юрий Владимирович, мне однажды Олег Константинович сказал, что вы у него, как он выразился, «чухнули» – украли – знаменитый номер «Луч света». Это правда?

– Нет, неправда. Потому что, во‐первых, репризу эту придумал для меня мой друг Миша Татарский. На год старше меня, он служил кадровым офицером-сапером. Как и я, прошел финскую и Отечественную войны. Стал бы он возиться с пацаном Олегом. Уволившись со службы, работал заместителем директора Киевского Госцирка. Потом начал писать интермедии для арены, репризы для клоунов, сценарии для таких фильмов, как «Парасолька», «Три панька». Так что «Луч света» он придумал для меня специально. Это принципиально. А, во‐вторых, это уже после меня репризу стал играть Олег.

– Почему же вы об этом никогда не говорили?

– Понимаешь, плагиат или заимствование очень тонкие вещи, о которых я никогда не решался судить категорически. Меж тем, с буквальным плагиатом столкнулся еще на студенческой скамье. Примерно за месяц до начала традиционных елочных представлений в