Юрий Никулин. Война. Арена. Кино. 100 лет Великому Артисту - Михаил Александрович Захарчук

вопрос отнюдь не праздный. Хотя бы только потому, что во время Великой Отечественной войны простецкая вроде бы лента «Джордж из Динки-джаза» оказалась, пожалуй, самой востребованной комедией. Ее даже Сталин посмотрел вместе со своими соратниками и, говорят, распорядился показать картину во всех ротах, батареях, эскадрильях и экипажах. А уж он великолепно разбирался и в кинематографе, и в психологии воюющей армии. Вождь знал, как важно бойцу, сидящему в окопе, получить возможность хотя бы на короткий срок забыть о смертельно-трагичных буднях и перенестись в иной, полусказочный мир, полный веселых звуков, легких движений, улыбок, привлекательных женских нарядов, с благополучной развязкой всех сюжетов. Сделали более пяти тысяч копий картины, чего не удостоился ни один другой фильм времен Великой Отечественной войны.

Красноармеец Никулин, разумеется, тоже слышал о замечательной комедии, тем более что в ней звучал его любимый джаз. И когда с очередным пакетом его отправили в блокадный Ленинград, решил на обратном пути из штаба зайти в кинотеатр «Молодежный», чтобы посмотреть «Джорджа из Динки-джаза». Однако, как только фильм начался, объявили воздушную тревогу. Пришлось Юре спуститься в бомбоубежище. Через четыре дня он вновь посетил штаб армии с очередным пакетом. И опять зашел в «Молодежный», где продолжали демонстрировать «Динки-джаз». Не повезло и на сей раз: начался артобстрел. Когда Юрий вернулся из бомбоубежища в кинотеатр, служащий объявил: «Повреждена линия электропередачи». Стало быть, света нет – кина не будет. В третий раз комедию про джаз доставили прямо на его родную батарею. Юра просто ликовал: наконец он посмотрит вожделенный фильм! Увы. В коробку по ошибке вложили совсем другую картину. Когда в 1944 году батарея Никулина уже стояла под Псковом, к ним привезли фильм «Джордж из Динки-джаза». Надо ли говорить, что на четвертую попытку просмотра фильма Юра шел с большим предубеждением: вдруг опять случится что-то непредвиденное. Слава богу, ничего не стряслось, и он с товарищами сполна насладился смешной и славной музыкальной комедией, которая в оригинале глупо названа «Предоставьте это Джорджу».

Уже после войны Юрий еще несколько раз смотрел полюбившийся ему фильм. Однажды – с отцом. Тот заметил: «Редкий для нас африканский инструмент банджо. Но не это главное. Тебе не кажется, что ты похож на исполнителя главной роли Джорджа Формби?» Подобное предположение было слишком неожиданным, и Юра не нашелся с ответом. Но банджо осталось в его сознании чем-то очень привлекательным. И вот появилась возможность научиться игре на этом необычном инструменте. Тем более, что в репетиторы ему назначили самого Макеева!

Артист цирка, эксцентрик, музыкант Александр Капитонович Макеев выступал на арене с братом Владимиром со второй половины 1920-х годов. Сначала они работали вместе с атлетом-гиревиком Николаем Коноплевым в нашумевшем аттракционе «Римские гладиаторы». Позже стали создавать собственные номера, в которых сочетались акробатика, танец, игра на музыкальных инструментах. Тридцатые годы стали для братьев особенно плодотворными. О них восторженно писала пресса, их стилю подражали, их трюки копировали. С 1940 года вместе с братьями начала работать жена Александра – Валентина Макеева. Буквально с первых дней войны артисты выступали в составе фронтовых бригад, разъезжая по фронтам. В октябре 1941 года под Вязьмой погиб Владимир Макеев. Александр с женой продолжали выступать перед бойцами до самого окончания войны. Потом оба остались в цирке.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Как ни странно, но Макеев очень долго уговаривал меня не браться за банджо. Он говорил, что на самом деле инструмент этот имеет весьма ограниченное звучание, и у нашего зрителя вниманием пользоваться не будет. Однако я настаивал на своем. На складе цирка мы нашли разбитый инструмент без струн, с прорванной кожей. Я долго ходил с ним по мастерским, умоляя починить. Наконец кожу, которую невозможно было достать, нашли. Натянули на банджо, и начались уроки. Забрав банджо домой, я стал репетировать. Звуки из наших окон разносились по двору: скребущие, словно по стеклу ножом, пронзительные и довольно противные. Народ испуганно смотрел на наши окна. Увы, с каждым днем я все больше и больше разочаровывался в инструменте и в конце концов сказал: «Александр Капитонович, вы оказались правы. Сожалею, что сразу не послушался ваших советов». Он отнесся ко мне снисходительно».

Жонглирование в студии преподавал Николай Эрнестович Бауман, отдавший цирку всю свою жизнь. Большим успехом пользовался номер под его руководством «Жонглеры». Это был каскад всевозможных трюков, которые Юрий всегда наблюдал с восторгом. Николай Эрнестович с успехом выступал и в других жанрах, что значительно расширяло его педагогическую палитру. В годы Великой Отечественной войны Н.Э.Бауман служил на Тихоокеанском флоте. Награжден двумя орденами и тремя медалями. После демобилизации стал преподавателем циркового училища, которое он закончил еще в 1930 году. Теперь он вернулся сюда, чтобы передать свои знания и опыт молодежи.

Поскольку с музыкой у Никулина ничего путного не получилось – не сумел он с ее помощью выйти на какой-то хороший номер, – пришлось ему все силы бросить на жонглирование. Бауман порекомендовал Юрию для начала позаниматься с кольцами – наиболее простым реквизитом. Никулин вырезал в цирковой столярной мастерской сразу шесть фанерных колец, обмотал их изоляционной лентой и начал ежедневно тренироваться где только можно. Примерно таким же макаром, как много лет спустя в фильме «Операция «Ы» и другие приключения Шурика» орудовал монтировкой, сбивая ею все на своем пути. Возвращался из студии домой и там бросал кольца, стоя у кровати. Перед этим убирал всю посуду в шкаф, поскольку в первый день тренировки разбил любимую чашку отца.

На очередном занятии Николай Эрнестович рассказал прилежному ученику Никулину о следующем трюке: «Вот представьте себе: выходит на манеж клоун, у которого на голове большой цилиндр, а в руках – свеча, подсвечник, спичечный коробок и горящая спичка. Начинает жонглировать этими предметами, но у него не все получается. Тогда он, как бы в расстроенных чувствах, начинает подбрасывать в воздух поочередно все предметы и ловит их дыркой, находящейся в цилиндре. Затем снимает цилиндр, и удивленная публика видит на голове коверного подсвечник с горящей свечой, а рядом с ними – коробок спичек».

Юре было трудно даже представить возможность такого трюка, а уж выполнить его – и подавно. Бауман меж тем продолжил: «На самом деле ничего трудного в этом трюке нет. Под цилиндр на голову вы закрепляете заранее приготовленный второй подсвечник с уже зажженной свечой и коробком спичек. Внутри же цилиндра монтируете решетку, на которой задерживаются падающие предметы».

Никулин загорелся этим трюком. В мастерской изготовил специальный цилиндр и маленький подсвечник. Дольше всего провозился с решеткой. Она показалась ему самым сложным