Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

Колумб все еще намеревался посетить остров Бабеке, не зная, что Мартин Алонсо уже отвел «Пинту», не найдя там ни крупицы золота. Итак, 14 декабря при попутном ветре «Санта-Мария» и «Нинья» отплыли на Тортугу. Они подошли достаточно близко к острову и убедились, что это высокое и хорошо возделанное плоскогорье, «похожее на равнину Кордовы». Но так как ветер задул против предполагаемого курса на Бабеке, в ту же ночь им пришлось вернуться в Москито. 15 декабря пришлось начать все сначала. Корабли прошли пролив Тортуга до устья Труа-Ривьеры – чистой реки, текущей к морю по галечному дну. Колумб, намереваясь посетить большую деревню, которую его люди видели 13-го числа, приказал морякам перевезти его на шлюпке «Санта-Марии» через отмель, однако течение оказалось слишком быстрым, и шлюпку пришлось тащить вверх по течению на канате. Этот маневр не дал Адмиралу уйти далеко: Труа-Ривьера, по сути, представляет собой горный поток, совершенно непохожий на реки затопленных долин Северной Кубы. Тем не менее и этой короткой экспедиции оказалось достаточно, чтобы увидеть «земли, пригодные для посевов и скота всех видов (которого туземцы не разводили), для садов и для всего прочего в мире, чего только может пожелать человек».

15 января 1939 года я посетил место, где закончилось «шлюпочное» путешествие Адмирала, и могу засвидетельствовать, что эта речная долина, открывающая остров на многие мили в глубину страны и обрамленная лесистыми горами и банановыми рощами, действительно является одной из самых красивых на Антильских островах. Колумб удачно назвал ее Валье-дель-Фаро (Райская долина), а реку – Гвадалквивиром, поскольку она напомнила ему знаменитую андалусскую реку в Кордове. «Этот остров – настоящий рай на земле, – комментировал Лас Касас, – а что же касается острова Тортуга, рядом с которым я прожил несколько лет, его красота просто невероятна». Говорят, что те, кто не охотился на дикого кабана на Тортуге, не знают высшей радости хорошей охоты.

В своих путешествиях Адмирал редко совершал длительные сухопутные экскурсии самостоятельно. Обычно он посылал в них моряков, предпочитая оставаться рядом с кораблями или на борту. Я не знаю, было ли это связано с каким-то конституциональным дефектом, делавшим ходьбу трудной и болезненной, или он просто чувствовал, что должен находиться на воде. Когда оказалось, что до большой деревни на берегах нового Гвадалквивира на шлюпке добраться невозможно, Колумб отказался от этой попытки и остался на ночь на борту, удивляясь огням индейских костров, мерцавших с гор и возвышенностей Тортуги. «За этим народом, должно быть, кто-то усердно охотится», – резонно предположил Адмирал.

Продвижение по Тортугскому проливу оказалось настолько трудным из-за встречного ветра, волнения моря и течения, что Колумб ушел из Валье-дель-Параисо только в полночь под береговым бризом, надеясь покинуть Тортугу до того, как задует пассат. «В час терции[183] подул восточный ветер», и на середине пролива, там, где море было самым бурным, им повстречался одинокий индеец в таком маленьком каноэ, что морякам лишь оставалось удивляться, как он мог удерживать его на плаву при таком шторме. Они подняли индейца на борт вместе с его утлым плавсредством, подарили бусы, колокольчики, кольца и высадили на берег около деревни из недавно построенных хижин на пляже побережья Эспаньолы. Это поселение, вероятно, находилось на месте Порт-де-Пе – небольшого уютного городка, основанного французами в 1664 году.

НАБРОСОК СЕВЕРНОГО ПОБЕРЕЖЬЯ ГАИТИ, СДЕЛАННЫЙ КОЛУМБОМ (1493) В СРАВНЕНИИ С КАРТОЙ ДЕ ЛА КОСА (1500?)

Этот одинокий индеец стал превосходным послом, позволившим испанцам установить первый удовлетворительный контакт с гаитянскими тайное. Около пятисот человек спустились на пляж в сопровождении своего «короля». Его окружали молодые люди примерно двадцати одного года, относившиеся к своему касику с большим почтением. «Этот король и все остальные ходили совершенно обнаженными, – писал Лас Касас, – и женщины не испытывали никакого стыда; эти самые красивые мужчины и женщины изо всех встреченных были настолько белыми, что если бы ходили одетыми и защищали себя от солнца и воздуха, то были бы такими же белыми, как в Испании». Мы, плавающие в карибских водах в наши дни, одеваемся настолько близко к индейцам, насколько позволяют приличия, и получаем столько загара, сколько можем, однако испанцы были твердо убеждены, что слишком много солнца вредно для здоровья, а загорелое тело выглядит недостойно.

КАРТА ГАИТИ 1516 Г. И СОВРЕМЕННАЯ КАРТА

Несколько простых туземцев вышли к кораблям, и Колумб отправил на берег Диего де Харану в сопровождении переводчика преподнести королю подарок, а заодно расспросить о золоте и Бабеке. Касик указал направления плавания и поднялся на борт «Санта-Марии» в тот же вечер (16 декабря), где Колумб «оказал ему должное почтение» и предложил кастильскую еду, которую тот съел с большим аппетитом, а остатки передал нескольким пожилым мужчинам из своей свиты, которых Адмирал принял за его наставников и советников.

Больше всего Колумба обрадовало относительное изобилие золотых украшений у туземцев этой деревни. На следующий день моряки, посланные для ведения торговли на берег, встретили касика (кстати, здесь Адмирал впервые употребляет это слово), которого они приняли за «губернатора провинции». Касик проявил удивительно острое торговое чутье, причем имел при себе кусок золота размером с мужскую руку. Вместо того чтобы отдать его целиком и принять все, что предлагалось взамен, касик хранил этот кусок в своей хижине, чтобы испанцы не могли видеть, сколько у него еще осталось, и осуществлял обмен на маленькие кусочки. Естественно, торговля шла не на жизнь, а на смерть, поскольку каждый моряк пребывал в нетерпении получить свою долю. Касик заявил, что на Тортуге много золота, но, очевидно, не одобрял столь неожиданного интереса со стороны испанцев. Колумб пробыл на этой стоянке еще два дня, надеясь, что количество вырученного золота увеличится.

18 декабря, в праздник Благовещения («Санта-Мария-де-ла-О», как называли его испанцы), оба судна изрядно принарядились. Все имеющиеся на борту знамена и штандарты были выставлены напоказ, вдоль фальшбортов развесили гербовые щиты, а из ломбардов дали салют. Порох, очевидно, не испугал туземцев, потому что к 9 утра на берегу снова появился касик и поднялся на борт «Санта-Марии» вместе со своей свитой. Лас Касас сохранил для нас собственную яркую адаптацию отчета Адмирала об этом государственном визите:

«Без сомнения, ему оказали достоинство и уважение, хотя все визитеры были совершенно голые. Поднявшись на борт, он обнаружил, что я обедаю за столом у себя на корме, и быстрым шагом подошел, чтобы сесть