Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

что мы можем с уверенностью определить местонахождение «Санта-Марии» в 12 милях к северо-северо-востоку от мыса Сент-Николас-Моле. Любой, кто пытался определить пеленг без пелоруса или иного прицельного устройства, просто скосив глаза на маленькую картушку компаса, разделит мое удивление тем, что четыре из пяти пеленгов Колумба действительно сходятся в одной точке на современной карте. С этого места с координатами 20°03′ северной широты и 73°24′ западной долготы он увидел и назвал из-за внешнего сходства с черепахой знаменитый пиратский остров Тортуга, северо-западную точку Гаити (назвал Кейп-Стар), Пойнт-Жан-Рабель (назвал Кабо-Чинквин) и гору Хаут-Питон с ее северным склоном (назвал Кабо-дель-Элефанте). Хаут-Питон действительно напоминает огромного слона, спускающегося напиться к проливу Тортуга, но, скорее всего, Колумб думал о другом. Эта ассоциация, вероятно, была литературной, поскольку еще Аристотель заметил, что присутствие слонов как в Африке, так и в Индии доказывает сходство фауны на одних и тех же параллелях широты. Несомненно, Адмирал ожидал в тот же день увидеть резвящихся слонов в лесах Эспаньолы.

Поскольку 6 декабря дул слабый ветер, «Санта-Марии» потребовалось все утро и часть дня, чтобы добраться до Пуэрто-де-Сан-Николас, как назвал эту гавань Колумб, в честь святого покровителя детей. Гавань представляла собой один из самых замечательных морских портов из когда-либо им открытых: достаточной глубины, с чистым ровным дном и внутренним участком, полностью закрытым от ветров (современный Карннейдж), в котором корабль мог подойти к самому берегу и спустить сходни непосредственно на сушу. Колумб отметил живописные пляж и реку, а также деревья «тысячи видов, усыпанные фруктами», некоторые из которых Адмирал принял за пряности и мускатные орехи. В своих записях он предлагал прорыть узкий перешеек между открытым морем и внутренней гаванью для большего удобства захода по второй узости и предсказывал этому месту большое будущее. Порт Сент-Николас – Мол, как мы его называем сегодня, действительно прекрасная гавань, однако укрепления восемнадцатого века пришли в упадок, и эта бухта пустынна, если не считать бедной деревни на берегу и нескольких рыбацких лодок.

Поскольку при приближении флота туземцы разбежались, Адмирал не счел нужным медлить. После смены утренней вахты в пятницу утром, 7 декабря, «Санта-Мария» и «Нинья» отправились дальше. За пределами гавани флоту посчастливилось поймать попутный ветер, который развернул его вокруг мыса Сент-Николас-Мол и помчал вдоль побережья на восток. С прибрежной точки, которую Колумб называл в записях «ун агресуэла» (скалистое место), вглубь материка открывалась плодородная долина без каких-либо признаков местных жителей. Недалеко от Пойнт-Жан-Рабель моряки заметили отдельно стоящую скалу, еще отмеченную на картах восемнадцатого века, но затем исчезнувшую. Адмирал прошел мимо порта Л’Экю и в 12 часов дня бросил якорь в гавани между двумя холмами, названной Пуэрто-де-ла-Консепсьон, в честь Зачатия Пресвятой Богородицы, но переименованной затем испанцами по более низменным соображениям в Байя-де-лос-Москитос (ныне Москито-Бей).

На этой якорной стоянке Колумбу пришлось пробыть целых пять дней из-за натиска восточных ветров. Здесь, по словам Лас Касаса, «видя величие и красоту этого острова, его сходство с землей Испании, выловленную рыбу, похожую на ту, что ловится на берегах Кастилии, и по другим подобным причинам, в воскресенье, 9 декабря, будучи в Пуэрто-де-ла-Консепсьон, Адмирал принял решение назвать его Ла-Исла-Эспаньола, как он и называется сегодня». Эспаньола (как латинизировал ее Питер Мартира) до сих пор служит названием этого великого и прекрасного острова, места основания первой европейской колонии в Новом Свете, места испытаний и самых горьких унижений Адмирала, места последнего упокоения его праха.

Индейские проводники, которых «с каждым днем мы понимаем все лучше, а они – нас», убедили Колумба, что эта земля островная, а за ней лежит страна Карибата (земля Каниба или Карибы). Стремясь установить связь с Востоком, Колумб пришел к выводу, что эти «канибы», должно быть, и есть подданные Эль-Гран-Кана, а негодяи, совершавшие набеги на его кротких тайное, – китайские пираты или какие-то другие морские разбойники подобного рода.

12 декабря Колумб водрузил большой крест на западном мысе бухты Москито-Бей и официально вступил во владение Эспаньолой в интересах их высочеств Фердинанда и Изабеллы. В тот же день моряки впервые вступили в контакт с туземцами Гаити. Трое моряков, исследовавшие плодородную долину в начале гавани, бросились догонять толпу убегающих от них туземцев и захватили в плен «очень молодую и красивую женщину», одетую только в «золотую заколку для носа». Они доставили гаитянку на борт «Санта-Марии», где она беседовала с кубинскими пленниками. Должно быть, индейцы дали хорошую характеристику своим похитителям, потому что, когда Адмирал «с честью отправил ее на берег», прикрытую каким-то матросским хламом и увешанную веселыми побрякушками, женщина заявила, что предпочла бы остаться с «людьми с Небес», божественные качества которых, судя по всему, произвели на нее самое благоприятное впечатление. Колумб отправил гаитянку на берег, видимо посчитав, что она может стать своего рода приманкой.

На следующий день Адмирал послал девять человек с индейским переводчиком вглубь острова в надежде, что отпущенная девица развеет страхи туземцев. Моряки пошли по хорошо проторенной тропе, которая привела их в долину Труа-Ривьер, где они наткнулись на огромную деревню в тысячу хижин, из которой при их появлении начали разбегаться все ее жители. Испанцы бросились в погоню; рядом бежали индейские проводники, успокаивающе выкрикивая, что это не «канибы, а люди с Небес». В конце концов они достигли цели, и вскоре делегацию окружила любопытная, хотя и напуганная, толпа, состоящая из не менее двух тысяч туземцев, которые с триумфом проводили гостей до деревни. Гостеприимные индейцы, желая угодить морякам, предлагали им хлеб из маниоки и рыбу. Поняв, что «людям с Небес» нравятся попугаи, они подарили делегатам целую стаю пернатых, которых новые хозяева сразу же начали обучать некоторым словам из морского кастильского лексикона. По словам испанцев, внешне эти туземцы были красивее, чем жители Кубы, «среди них они видели двух девушек, таких же белых, какими могут быть испанки». Земля казалась плодородной, а пейзаж – живописным (по крайней мере, по сравнению с плоскими равнинами Кордовы), а в саму долину вела широкая тропа. Днем пересмешники Эспаньолы заливались не хуже кастильских соловьев, ночью стрекотали сверчки, лягушки квакали совсем уж по-домашнему, «рыбы были как в Испании», и находиться там «стало величайшим наслаждением в мире». Единственное разочарование Колумба заключалось в неспособности найти золото. Была исключением даже заколка в носу красивой девушки – она оказалась дочерью касика.

В бухте Москито Колумб сделал еще одну попытку астронавигационного наблюдения – единственного зарегистрированного на Гаити. Он обнаружил, что находится на 34° северной широты, что примерно соответствует широте Уилмингтона (штат Северная Каролина) при реальном положении Москито на 19°55′