Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн

class="p1">Они уже подготовили комнату наверху. Высоченный портрет на стене изображал битву подушками: израильтянин и палестинец ударяли друг друга в кутерьме летающих перьев. Он видел эту работу раньше: она вызывала у него отвращение. Но он понимал, что как раз это отвращение и заставляло картину работать. Простота, абсурд, удивление от наглости. Соединение таких несоединимых вещей.

– Вам нужно будет сесть под картиной, – предложила она.

Бассам покачал головой, подошел к окну, открыл его и сел на подоконник. Он знал, что им подойдет такой угол: палестинец, сидящий у окна отеля с видом на Стену.

Интервью продлилось двадцать пять минут: он был уверен, что его обрежут до нескольких секунд. Пусть будет так. Его это не волновало. Он хотел просто рассказать свою историю. Меня зовут Бассам Арамин. Я отец Абир. После этого они вышли на улицу, все впятером, пройтись вдоль Стены. Съемочная бригада очень хотела, чтобы Бассам прошелся мимо портрета итальянского активиста Витторио Арригони. Так часто бывало, они хотели поместить Бассама в коробочку со своими идеями. Но он все равно согласился с ними встретиться. Он приехал вовремя. Его история была его долгом и его проклятием.

И все равно все, чего он сейчас хотел, это испариться, не попасть в объектив, вернуться к машине, пойти домой, закрыть окна, побыть в тишине рядом с Сальвой.

Он пожал руку репортеру, поблагодарил бригаду. Он знал, что они снимают, как он уходит. Засунул руки глубоко в карманы, поднял голову, надеясь, что они не будут делать акцент на его хромоте.

Он прошелся мимо портрета маленькой девочки, которую Рами однажды перепутал с Абир, и искоса посмотрел на нее. Она была удивительно на нее похожа.

Он не стал останавливаться.

317 [92]

316

Он увидел ее однажды утром, идущую домой со школы. Они играла в детскую игру, пытаясь выпрыгнуть из собственной тени. В обычный день он бы ее подвез, но тогда в ней было что-то особенное, взмах ноги, изгиб шеи, что заставило его задержаться в тени и просто смотреть. Машина стояла на первой передаче возле тротуара. Ее портфель раскачивался взад-вперед.

Она пробежала последний участок холма по разбитой лестнице по направлению к квартирному дому, пока он не увидел, как ее униформа исчезла за серой стеной.

315

Школа для девочек города Анаты, г. Аната.

ОТЧЕТ ЗА ТРЕТЬЮ ЧЕТВЕРТЬ, 2006 г.

Абир Арамин.

Возраст: 9. Класс: 4.

Арабский язык: отлично.

Письмо: хорошо с плюсом.

Математика: отлично.

Музыка: отлично.

Физкультура: хорошо с плюсом.

Религия: отлично.

Английский язык: отлично с плюсом.

Общие замечания: Абир великолепно справляется со всей программой. Она образцовая ученица на всех занятиях.

Вовлеченность: отлично.

Внешний вид: чистая, опрятная, аккуратно одевается, ногти подстрижены.

Внимание к деталям, отлично.

Опоздания: 1 (справка).

Пропуски: 0.

314

После того как все произошло, ни он, ни Сальва не могли никак вспомнить это опоздание: Абир скорее придет раньше, чем задержится. Они гадали: не наткнулась ли она на армейский патруль по дороге в школу и ее задержали, но, будь так, они бы наверняка узнали об этом от Арин – почти всегда они ходили в школу вместе.

Арин тоже не могла вспомнить, в какое утро ее сестру могли задержать. В дневнике Арин не было зафиксировано никаких опозданий. Возможно, это просто ошибка?

Нужно спросить ее классного учителя, сказала Сальва. Но было в этом вопросе что-то, что заставляло Бассама не торопиться, небольшая загадка, к которой он мог возвращаться снова и снова, часть ее образа в возрасте девяти лет, она стоит за пределами школьных ворот, возможно, чтобы помочь другому студенту, или погладить бродячего пса, или засмотреться на облака, или задуматься над каким-то вопросом, который заставил ее замешкаться по дороге.

313

Когда наконец вся семья переехала в новый дом в Иерихоне, они битком забили машину, отнесли вещи вниз по лестнице и заполнили трейлер одеждой и мебелью. По дороге они избегали улицы, где застрелили Абир.

312

В голове Бассама навсегда поселилась мысль о почти-промахе: пуля могла пролететь на полметра выше, и Абир бы пробежала дальше по улице, тряся в воздухе пакетом с конфетным браслетом, снаряд бы отскочил от земли позади нее, повторяющей в голове таблицу умножения.

311

Маленький бассейн позади дома Бассама в Иерихоне вмещает тысячу двести галлонов воды. Он заполняет его дважды в году: один раз в начале школьных каникул, второй раз – в середине лета.

310

На лекциях Рами сказал аудитории, что в его жизни не было ни минуты – ни единой минуты, – когда бы он не думал о Смадар. Он понимал, что его слушатели скорее всего посчитают, что он преувеличивает – девятнадцать лет, каждая минута дня, – но иногда к нему подходили чей-то отец, или мать, или брат, или тетя, и он смотрел им в глаза и узнавал там горькую утрату, которую они носили внутри, как часы.

309 [93]

308

Казалось, она на несколько часов забывала о своем теле. После танцевальных классов лежала в гостиной и читала книгу на полу, ее голова свисала с края дивана, отдаваясь силе притяжения. Как будто она размышляла над какой-то абстрактной проблемой.

Чем дольше она читала, тем меньше тела оставалось на диване, пока она окончательно не сползала, оказываясь практически вверх тормашками, перпендикулярно мебели.

Рами сфотографировал ее однажды днем, когда ей было двенадцать лет, она еще не обрезала волосы, они лежали веером на полу, затемняя книгу впереди. Она положила голову на локти, задрала ноги вверх. Только бедра и голени лежали на диване.

Когда Рами нажал на затвор, она лукаво изогнула шею, и волосы – которые в скором времени будут подстрижены – перевернулись, как дельфин-акробат, движение, которое потом снова и снова возникало у Рами в голове.

307

Однажды днем, вернувшись домой после урока плавания, Рами попытался высушить волосы Смадар полотенцем, но она сказала ему: я не какой-то маленький ребенок, знаешь ли, мне одиннадцать.

306

В тринадцать ей стали нравиться мальчики. Рами заметил это в бассейне. Он видел, как она стоит позади, возле трамплинов для прыжков.