Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн

Введение: Еврейская этнократия на Ближнем Востоке. Часть 1: Представление палестинского народа в школьных учебниках Израиля. Часть 2: География враждебности и инклюзии: мультимодальный анализ. Часть 3: Планировка как носитель смысла: эксплицитные и имплицитные послания, сообщаемые посредством планировки. Часть 4: Приемы легитимизации массовых убийств в отчетах. ISBN: 978 1 78076 505 1. Повторное издание в 2013, 2015.

268

«Мекорот» на иврите означает «источники».

267

Две недели спустя Рами нашел ее сидящей за кухонным столом, подперев подбородок кулаком, с выпиской из банковского счета. «Ты не поверишь, сказала она, но подлец действительно обналичил чек».

266

Нурит получала письма с угрозами из университета. Некоторые приходили в виде записок внутри крохотных филактериев [94]. Другие оставляли сообщения на автоответчик. Самые оскорбительные слова: арабоеврейка, предатель, шлюха, мать отказников. Она складывала почту в шаткую стопочку на полке за столом в своем кабинете. И читала ее один раз, только один раз.

265

Ей хотелось написать в ответ, что ее дедушка подписал Декларацию независимости Израиля, что ее отец воевал в Шестидневной войне, что ее муж воевал в трех войнах Израиля, что ее сыновья сами приняли решение о военной службе, что дочь тоже могла бы служить в армии, если бы ей дали на то шанс, но ей его не дали, хотя и не по ее вине, а возможно, если посмотреть правде в глаза, это была вина лидеров Израильского правительства, которые и есть настоящие убийцы, и в то время как все эти вещи не давали повода для гордости – ей казалось, что дочь могла бы отказаться от военной службы или, по крайней мере, присоединилась бы к медицинскому подразделению, – они все произошли в ходе событий национальной истории, будущего, на которое она больше не возлагала каких-то надежд, хотя в молодости мечтала стать частью большой мозаики, еврейской, христианской, мусульманской, атеистической, буддийской, прочей, называйте как угодно, страной, которая будет сложна, неоднозначна, демократична, мудра, местом, где сама идея писем с угрозами, которые клали ей на стол, была бы анафемой в самосознании патриота, идея патриотизма, применимая не только к стране или нации, но к состоянию бытия, которое можно было бы справедливо назвать человеческим, хотя она была готова признать, что, учитывая в принципе характер, свойственный всей истории, и особенно – характер истории современного Израиля, само это желание стало нелепым, и все же единственный способ бороться с глупостью – это высказываться против нее в тщетной надежде быть услышанным, особенно в учебных заведениях, где юные умы податливы и яд не проник, возможно, только пока, в их сознание.

264

Ее классы в Еврейском университете были самыми популярными, места заканчивались через секунды после открытия регистрации. Они были также самыми оскорбляемыми, особенно среди тех, кто не утруждал себя их посещением.

263

Небольшая компания в Рамалле планировала выпустить альбом Далии эль-Фахум «Миграции» в две тысячи девятом году. Он состоял исключительно из естественных звуков. В дневнике она записала, что решила не включать туда звуки перекатываемого рояля, или бульдозеров в оливковой роще, или любой другой звук, который мог навести на мысль о чем-то, связанном с городом или машинами.

Она признала иронию использования машины, чтобы захватить звуки, но сказала, что хотела найти такое место среди них, где ее бы никто не смог отыскать.

262

Ее последнее известное местоположение – кабинет в университете. Камеры наблюдения проследили за ней, одетой в головной платок и джинсы, до ступеней Центра научных исследований, где она припарковала свой велосипед, старый Raleigh эпохи мандата.

Она выехала за границу кадра, за плечами был легкий рюкзак. Стоял ранний вечер, но она использовала и передние, и задние динамо-фары на велосипеде. Было непонятно, куда она направилась после этого, но предположили, что, раз она не вернулась домой, то скорее всего пошла на прогулку за пределы города, чтобы записать новую серию ночных звуков.

Далия записала в дневнике, что в ее альбоме не хватало ночных элементов. Особенно ей хотелось захватить голоса гиен или диких собак: для нее они представляли ту ноту, которую ей пока не удалось поймать. Она могла захватить эти звуки в течение дня, но в ночном исполнении было что-то такое, что заставляло ее трепетать.

Ее отец заявил о пропаже в тот же вечер, но палестинская полиция приступила к поиску только по истечении трех дней, и к тому времени уже начали циркулировать слухи: ее арестовал и забрал ЦАХАЛ, она убежала и вышла замуж за израильского музыкального инженера, она была частью подпольной террористической группировки, ее видели на автобусе, идущем в Рамаллу.

История обрастала слухами как снежный ком, особенно популярной стала идея о том, как ее подобрали военные и допрашивали на секретной локации в пустыне Негев. Ведь в конце концов, говорили другие студенты, она записала звуки разрушения оливковой рощи, возможно, кто-то на нее донес.

Две недели спустя двоюродный брат Далии ушел исследовать пустыню и пришел домой с разбитым динамо от старого велосипеда. Он нашел его, сказал он, в изолированном участке суши около вади. По форме и размеру он догадался, что динамо принадлежит старому велосипеду Raleigh.

Выслали несколько поисковых групп, чтобы отыскать другие запчасти от велосипеда, наконец, в восьмистах метрах в глубине пустыни была найдена рама, одно колесо застряло в прибрежном иле. Рядом лежала туфля.

Поиски усилились. У полиции ПНА не было вертолетов, поэтому они объединились с израильской армией в попытке найти тело пропавшей девушки, которую, как они предполагали, унесло внезапным паводком.

Искатели использовали беспилотные летательные средства и инфракрасное оборудование, даже выслали бригаду элитных бедуинов-следопытов. Исследовались пещеры и выкапывались свежие иловые массы. Почти через полтора километра по направлению к Кедронской долине нашли вторую туфлю. Было невозможно угадать, что случилось с ее телом в бурном потоке.

261

Концерт провели на берегу вади, где собрались в круг все друзья Далии из университета, играя на различных инструментах, включая уд.

260

Альбом Далии «Миграции» никогда не был закончен и выпущен. Несколько студентов из Вифлеемского университета, вместе с двумя музыкальными продюсерами, сказали, что были бы счастливы закончить проект, но мать Далии – уверенная, что дочь еще может вернуться домой, что она где-то гуляет по пустыне, потерянная и контуженная, – не подпускала кого-либо к комнате дочери. Как и отец, который отказался предоставить доступ к файлам на ее компьютере.

Они были