Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн

убеждены, что Далия скоро войдет через входную дверь, с рюкзаком на плечах, волосами в тугом шиньоне и велосипедным насосом в руке.

259

Тело Далии так и не было найдено.

258

Однажды днем Рами проследил за автоцистерной для воды вместе с нидерландской съемочной бригадой. Он вызвался им помочь. Они сели на хвост грузовику в Бейт-Сахуре, который ездил от дома к дому и развозил воду. Они держались поодаль от машины, когда она карабкалась в горку между домами, разворачивая длинный черный шланг на каждой остановке.

Через двадцать минут они услышали скрежет шин позади себя на крутом проезде. Два джипа. Власти Палестинской автономии. Четыре полицейских в голубых рубашках вышли на улицу.

Сердце Рами остановилось. Возможно, на этот раз он допустил ошибку. Он был в зоне «А». Без Бассама. У него с собой израильский паспорт. Они найдут, если станут искать. Они передадут его израильской армии. Они могли устроить из него показательное задержание. Даже посадить в тюрьму, если захотят.

В машине сидело трое других людей: продюсер, звукорежиссер, оператор. Рами на заднем сидении замер.

К переднему окну вальяжно и пренебрежительно подошел очень низкий полицейский. Он наклонился, и стал выглядеть еще более угрожающе из-за маленького роста. Он заговорил на идеальном английском. Кто они? Что им нужно? У них есть разрешение на съемку?

– Выходите из машины, – сказал полицейский.

Рами дернул за ручку, вышел на брусчатку.

Некоторые дети собрались, чтобы посмотреть. Рами часто замечал такое на Западном берегу. Большинство мужчин держались подальше или следили за происходящим на расстоянии. Молодые девушки тоже. А вот дети подходили вплотную.

Он старался держать руки на самом видном месте. Научился этому от Бассама. Сначала они подошли к продюсеру, допросили его, лениво пролистали паспорт. Оператор. Звукорежиссер.

В желудке Рами что-то лежало на дне и дрожало.

Было ли в нем что-то, по чему можно было догадаться, что он израильтянин? В то утро он даже не подумал об этом. И вот он – сидит в длинных штанах и рубашке с открытым горлом. Нужно было надеть шорты, как оператор. Только иностранцы носили шорты на Западном берегу. Это могла быть маскировка. Он слишком расслабился. Его самомнение. Нужда быть увиденным. Нужда поспорить. Возможно, он мог скопировать голландский акцент, подумал он. Что-нибудь резкое, гортанное.

– Паспорт, пожалуйста.

– Я голландец, – сказал он на арабском, – приехал из Амстердама.

Он уже несколько лет учил язык, иногда слушал его в наушниках по время езды на мотоцикле.

Полицейский развернулся к своим напарникам: «Этот самородок считает, что знает арабский».

Они собрались в небольшой темно-синий круг. Рами слышал смех.

Они двадцать минут оставались на улице до тех пор, пока полицейский не махнул рукой и не сказал, что они вольны ехать, куда душа пожелает. Только больше не снимать автоцистерну: они же и сами должны это понимать. Езжайте. Если что-то нужно знать о воде, сказал он, спросите небеса.

257

Единственная реплика Рами, которая попала в документальный фильм, была о том, что Смадар, как и все из нас, на шестьдесят процентов сделана из воды: случайно пришедшая в голову фраза во время езды по улицам Вифлеема.

256

Бассам старается всегда ездить на чистой машине, упрощая работу патрульным на КПП, если его вдруг остановят: куртка аккуратно сложена на переднем сидении, в грузовом отсеке нет крупных мешков, пластиковых контейнеров, все разложено так, чтобы солдат мог один раз посмотреть и отправить его дальше по своим делам.

255

Сразу за круговой развязкой в темноте светит вереница красных огоньков.

254

КПП «Контейнер» – названный так из-за магазинчика, который расположился в грузовом контейнере на обочине дороги – является внутренним контрольным пунктом, отделяющим одну зону Западного берега от другой, то есть, если его закрыть, Западный берег окажется разделенным на две половины.

253

Он переключал передачи. Впереди осталось семь или восемь машин. Он сразу выключил ближний свет. Оставил только габаритные огни. Обе руки лежали сверху на руле автомобиля. Хоть бы они не заметили перегоревшую лампочку. Он наверняка выглядит, подумал он, как приближающийся мотоцикл. Он оставил достаточно расстояния между собой и машиной спереди. Хорошо, никогда нельзя слишком приближаться.

Он опустил окно, нажав локтем на кнопку, и показательно потянулся за сигаретами на панели, положил коробку на край руля. Все это часть продуманного танца. Он откинул крышку большим пальцем так, чтобы обе руки были видны. Достал губами сигарету из упаковки. Небольшая вспышка пламени может их насторожить, но он где-то слышал, что курящий человек редко бывает виновным.

Вокруг дозорной башни взад и вперед растягивались тени солдат.

Он выдувал дым в бок из окна, ждал, когда закончится медленная и мучительная игра этого театра. Передняя машина тронулась, вторая за ней. Иногда он думал, что способен определить возраст водителя по тому, как тот подъезжает к КПП. Он видел их всех: раздражительные прыгают вперед, мягкие плавно подкатываются, уничиженные делают паузу, Фреды Флинтстоуны двигаются на подъем, высунув одну ногу в открытую дверь. В держателе на приборной панели «ожил» телефон. Сообщение от Рами: Дома, брат. Увидимся завтра.

Ответа от Сальвы еще нет.

Шесть машин. Пять. Четыре. Лица солдат приобретают четкие очертания, пока он медленно, но верно продвигается вперед. Он ведет машину по полосе с шипами к пункту досмотра. Они всегда удивительно юные: семнадцать, восемнадцать, девятнадцать лет.

Он бросил сигарету четко в открытую пепельницу на двери, коленкой закрыл крышку. Лучше не выкидывать сигарету из окна. Они могут принять это за провокацию.

Три охранника кружили вокруг первой машины: два мальчика, одна девочка, хвостик подпрыгивал у нее за спиной.

Открылся капот машины спереди. Стволом пистолета молодая девушка показала водителю выйти.

Ему было двадцать четыре – двадцать пять лет, он был худ, в белой футболке, с золотой цепочкой, волосы блестели. Двое юношей распластали его, прислонив к машине. Ноги расставлены широко, руки прижаты к окну. Стволами оружий они прошлись по штанам с внутренней стороны бедра и слегка ударили по промежности. Водитель поморщился, развернул плечо, согнулся в животе. Солдат резко толкнул водителя между лопаток и придавил к окну машины, расставив ноги мужчины еще шире.

Это затянется, подумал Бассам. Он захотел было взять еще одну сигарету, но передумал.

Уже поздно, Сальва наверняка готовится идти спать. Надо написать ей еще сообщение. Все хорошо. Иди спать. Я скоро приеду.

Водитель перевел взгляд