Апейрогон. Мертвое море - Колум Маккэнн

class="p1">Канадки не планировали возвращаться на Западный берег – проект по открытию колодцев, над которым они работали, закрыли из-за отсутствия необходимых разрешений.

Помимо этого, из их багажа были конфискованы одна куфия, путеводитель, четыре бутылки оливкового масла из Кремизанского монастыря, кольцо для ключей с брелоком в виде Палестины, пустая канистра из-под слезоточивого газа, арабский разговорник и несколько скоропортящихся продуктов, включая завернутый в пленку поднос с кнафе [91].

324

Отель с предметами искусства «Волд Оф», расположенный на расстоянии рогаточного выстрела от контрольного пункта 300, был открыт художником граффити Бэнкси в две тысячи семнадцатом году. Он стоит в нескольких метрах от высокого цементного барьера.

Даже самые дорогие комнаты зимой получают всего несколько минут прямого солнечного света в день: тень от Стены отбрасывается внутрь комнат и пересекает ковер.

Горничные могут назвать время лишь по тому, какая часть ковра находится в тени.

323

Иногда Бассам проезжал мимо поселений и был готов поклясться, что они выросли в размере всего за ночь. Он представлял их себе в быстрой перемотке: они становились краснее и шире каждый раз, крыши и панельные дома распространялись все дальше, отхватывая кусок за куском на холмах, разравнивая и подчиняя пустыню своим правилам. Они расплывались подобно рыбам.

По ночам их огни выглядели так уникально ярко, что создавалось впечатление, будто города растут вверх. Он старался смотреть в сторону или блокировать их своим визором, но там, на дальней стороне дороги, тоже были поселения, поменьше, питающиеся, подумал он, планктоном каждого мелкого камешка.

322

Кураторы музея «Волд Оф» как-то рассматривали идею включить в экспозицию обонятельный артефакт: посетители могли бы приподнять занавеску с предупреждением и вдохнуть запах сканка. Управляющие запустили проект в тестовом режиме, но довольно скоро выяснилось, что у большинства посетителей музея он тут же вызывал рвоту.

321

В рекламных материалах мануфактурной компании «Одор-тек» говорится, что сканк – это самый инновационный, эффективный и не смертельный материал для пресечения беспорядков, разработанный при участии Вооруженных сил Израиля и полиции. Он изготовлен, рассказывали они, из местных источников воды и пищевых материалов и является на сто процентов экологически чистым – безвреден как для природы, так и для людей.

320

В две тысячи пятнадцатом году на большой оружейной выставке в городе Тульса, штат Оклахома, Ирина Кантор, топ-менеджер «Одортека», стояла на сцене и, прикрыв нос ватой, продемонстрировала безвредные свойства сканка, выпив стопку.

Она подняла стакан, сказала тост и вылила в себя содержимое, даже не поморщившись.

– L’chaim, – сказала она, а потом вышла за кулисы, чтобы убрать вату из носа и вырвать.

319

Безвреден как для природы, так и для людей.

318

Дверь в отель «Волд Оф» распахнулась, внутрь зашел мужчина в красном галстуке. Бассам на миг застыл в изумлении, увидев пластиковую мартышку, которая тащит за собой чемодан. Что это такое, подумал он. Какая-то уловка? Какая-то колониальная шутка?

Он нагнулся и вошел в густую темноту. Глазам потребовалось какое-то время, чтобы привыкнуть к ней. Акцент у работников ресепшена палестинский. Он кивнул в их сторону. Они тоже его поприветствовали. Они носили красные жилетки и накрахмаленные воротники. Некоторые официанты были женщинами, заметил он. Он услышал смех откуда-то. Через фойе отеля везли напитки на тележке. Из пианино раздавалась музыка, но не было пианиста. Бассам мог едва пошевелиться. Казалось, подошвы приклеили к полу смолой.

Его все раздражало. Камеры на стенах, рогатки, картины, длинный диван с изображением змеиной головы. Он не знал, в какую сторону развернуться. Он был больше похож на бейрутский отель, чем на вифлеемский. Он поискал телефон. Нет сообщений. Он оглядел фойе. Белые заварные чайники на столах. Фарфоровые чашки. Лед в высоких стаканах. Небольшие группы по трое-четверо. Мужчины в шортах, девушки в платьях с глубокими вырезами. Солнечные очки. Кто-то говорил по-английски, кто-то по-немецки, итальянцев не было: он должен был встретиться с командой из Неаполя, они планировали эту встречу несколько недель.

В такие моменты на него находило оцепенение: он всегда предпочитал оставаться на периферии. Его этому научили многие годы, проведенные в тюрьме.

Бассам поискал у себя сигареты, похлопал по рубашке, вытащил пачку из нагрудного кармана.

Он чувствовал запах сигаретного дыма, залетавший с улицы. По крайней мере, у него оставалось это: он мог закурить. Он прошел через холл. Может быть, ошибся со временем? Он снова посмотрел на мобильный телефон. Три часа дня. Как надо.

Официант спросил на английском, не нужно ли ему что-нибудь. Он ответил на арабском, что все хорошо.

Лобби казалось какой-то смехотворной декорацией для съемок фильма. С потолка свисали купидоны с надетыми противогазами. Он постоял под одним, разглядывая его. Уголком глаза заметил небольшую красную точку, скорее всего, камера. Он постучал пальцем по дну сигаретной пачки. Ветер всколыхнул занавеску. На улице стояли столики. Два из них были заняты, третий – всего в нескольких метрах от Стены – пуст.

Бассам подвинул стул, сел в тени Стены. Он зажег сигарету, подождал, снова посмотрел в телефон, заметил еще одну красную точку, которая двигалась внутри фойе. Он попытался вспомнить, что здесь стояло раньше. Он часто проезжал мимо этого места. Булочная, возможно. А может, и гончарная мастерская. Он не знал, какие эмоции испытывать по поводу отеля – с одной стороны, он был просто смешон, с другой – необходим. В центре всего этого читалась необходимость привлечь внимание. Ходили слухи, что поселенцы пытаются въехать в близлежащие дома и здания.

Подошел официант и заговорил с Бассамом, в этот раз на арабском. Его удивила новообретенная вежливость, улыбка.

– Вы видели съемочную бригаду? – спросил он.

– Нет.

– Итальянцы. Они должны были приехать в три.

– Они все итальянцы, – заметил официант.

– Простите?

– Они все итальянцы. Особенно те, что говорят по-английски.

Бассам засмеялся, откинулся на стуле и зажег новую сигарету.

– Шведы тоже, – сказал официант.

Бассам наполовину выпил свою «Фанту», когда на стол упала копна женских волос. Это оказалась высокая девушка, брюнетка, с чистыми глазами. На зубах отпечаталась губная помада. Она указала на балкон на первом этаже отеля. Еще один красный огонек появился в темноте. А, догадался он, значит, они снимали его с самого начала. Не важно. Чего еще можно было ожидать? Он уже привык к этому, к постоянным сменам поз, ракурсов, к махинациям. Теперь он был игрушкой в объективе камеры, нравилось ему это или нет.