Запретная кровь - Евгения Исмагилова

никуда не дойдут: Аэнор находится на отшибе, и до ближайшей деревни четыре дня пути через перевал.

Где же запасы монет? Людвиг обшарил все сундуки, пока наконец не нашел выемку в стене, закрытую каким-то мусором. Там лежал кожаный кошель с золотом и серебром. Тайник Йоханны. Она рассказывала ему о нем когда-то давно, когда он еще мог ходить. Этих денег должно хватить, чтобы прожить в таверне полгода, ни в чем не нуждаясь. Повезло, что те придурки, убившие его хожалку, не нашли его. И не вернулись, чтобы поискать еще раз.

Им нужно в деревню, чтобы купить лошадь. А потом следует отправиться в Хорру и доложить обо всем Леди-Канцлеру. Только Лорианна могла поверить ему. Только его сестра.

* * *

Одевались молча, будто в предчувствии чего-то ужасного. Девчонка помогла Вигги справиться с рубахой и штанами, и казалось, что вид его бледного брюха ее вовсе не смутил. Затем показала, как завязывать обмотки на ноги. Пальцы пока плохо слушались, и Эйлит пришлось еще застегивать ему стеганку на мелкие петельки, словно она нанялась хожалкой.

– Прости, что тебе приходится со мной возиться, – краснея, воскликнул Людвиг. – Клянусь, это в первый и последний раз!

– Тебе не за что извиняться. Я не из тех людей, кто воротит нос, когда кому-то нужна помощь, – отозвалась Эйлит. – Так-то лучше. Теперь отвернись, я хочу снять эти лохмотья.

Людвиг послушно выполнил ее просьбу, пытаясь самостоятельно завязать плащ. Ну давай же, черт бы тебя побрал! Получилось, правда, криво. Что ж, для первого раза пойдет.

Когда они вышли из башни, тяжесть прошедшего дня обрушилась на него, как скала. Тошнотворная боль скрутила все его естество, в голове словно забил медный колокол. Удивительно отчетливо он видел распластанные руки хожалки, покрытые бурой шерстью на запястьях, и подшитые рукава ее зеленого платья. Эйлит прикрыла тело какой-то холстиной, однако медведица была настолько огромной, что ткань едва доставала ей до колен.

Она лежала на снегу, никому не нужная, словно замерзшая ночью шлюха, и никто не похоронил ее, ведь хоронить оказалось некому. В Аэноре остались только они вдвоем: Людвиг и Эйлит.

Остов замка чуть припорошило снегом, что надуло с деревьев. Стояла такая оглушительная тишина, что казалось, будто бы вместе с Йоханной умер весь мир.

– Нужно предать ее огню, как полагается, – произнес Людвиг, и его голос прорезал безмолвие, будто нож вспорол кожу. – Эйлит, я должен с ней попрощаться, я…

– Понимаю. – Девчонка сочувственно кивнула. – Я пыталась дать ей свою кровь, но… Она отказалась, и…

– Вряд ли бы это помогло.

– Думаешь?

– На магов кровь чудовищ не действует. Иначе они бы не могли пользоваться своими мечами.

– Наверное, ты прав. Поищу что-нибудь, из чего можно сложить костер.

Когда она ушла, он склонился над хожалкой и взял ее за уже успевшую остыть ладонь. Только сейчас он заметил, что снег под телом превратился в кровяной лед, в который Йоханна вмерзла. Чтобы уложить ее на костер, придется выковыривать ее оттуда.

Господи. Выковыривать. Йоханну.

От этой мысли ему стало одновременно смешно и страшно. Тут посреди тишины раздался странный хрюкающий звук. Это Йоханна?! Может быть, она жива? А он собрался ее хоронить! Вот идиот! Вот же… Людвиг не сразу понял, что источник этого звука – его собственная глотка. Это был смешок. Его смешок.

Перед глазами все поплыло. Он вспомнил день, когда вернулся в Аэнор после случившегося в горах Син-Син, когда в один день потерял брата и мать. Хожалка, завидев его, не знала, что сказать. На ней было голубое платье с белоснежным фартуком и чепец. Уже тогда она казалась ему невообразимо старой, хотя он даже не знал, сколько ей лет. Он отчетливо видел ее грузную фигуру в лучах осеннего солнца, с деревянной ложкой в руках и с табакеркой в переднем кармане фартука. Замешкавшись, она подхватила его на руки и понесла в комнату, приговаривая, что она сейчас его вымоет, а потом обязательно накормит. Прижимаясь к ее широкой, горячей груди, шестилетний Людвиг впервые в своей детской жизни понял, что он не один.

…Взрослый же Людвиг рухнул на колени, не в силах больше стоять, и заплакал. В нем расползалось облако цепенящей скорби, от которого вновь отнимались ноги. Плевать на Аэнор, на Эйлит, на Нефер и на чертового Альхора! Плевать на все! Его Йоханна мертва…

Навсегда.

Людвиг сидел на снегу, закрыв лицо ладонями, через которые пробивались слезы. Если Эйлит увидит его, подумает, что он слабак. Хотя и на это тоже плевать. Одной его части просто хочется умереть и покончить со всем этим, но другая говорит, что он должен отомстить.

Должен найти этих ублюдков и заставить поплатиться за все, что они сделали. О, Вигги заставит их сожалеть!

Маленькая рука Эйлит легла ему на плечо и крепко его сжала.

– Ты не должен отчаиваться, – просто сказала девчонка. – Она бы не хотела, чтобы ты чувствовал себя несчастным.

Людвиг убрал ладони от лица. Он больше не плакал. Опустошенный виконт де Гродийяр поднялся на ноги и ответил:

– Ей уже все равно.

* * *

На то, чтобы сложить костер, ушло несколько часов. Они не пожалели времени и сил. Наконец устроили кострище и облили его маслом, которое отыскали в кладовых. Сперва пламя разгоралось неохотно, и масла пришлось вылить очень много.

Они трудились до самых сумерек, и лишь когда над Аэнором зажглись первые звезды, погребальный костер взмыл до небес, а вместе с ним и душа Йоханны.

– Ты знаешь какие-нибудь молитвы? – Людвиг повернулся к Эйлит.

В новой одежде, которая оказалась ей велика, ее было не отличить от мальчишки, вырядившегося стражем Аэнора. Только лицо и голову она закрыла шарфом, чтобы не привлекать внимания к своей «чудовищной» половине. В ее задумчивых глазах плясали блики от костра.

– Нет, мои родители никогда не молились.

– Мои тоже, – вздохнул тот. – А все книги оказались под завалами…

– Мне кажется, тебе стоит сказать то, что думаешь.

Какой толк от молитв, если бог давно их покинул? Он подошел поближе к костру – так, что жар облизал его щеки, и осторожно начал:

– Прежде всего, я бы хотел извиниться. Я не был примерным воспитанником и хорошим другом. Я всего лишь злобный, самовлюбленный и алчный говнюк, и лишь твоя смерть помогла мне осознать это. Прости меня.

Пламя вспыхнуло чуть ярче. Похоже, Йоханна приняла его извинения.

– Во-вторых, я бы хотел поблагодарить тебя. Если бы не ты, я бы, наверное, умер. Ты всегда была на моей стороне, даже когда я был не прав. Ты всегда защищала меня, а это дорогого стоит.