Запретная кровь - Евгения Исмагилова

моменты особого волнения. От стыда ему захотелось провалиться на месте! Черт, вот же черт! Почему он чувствует себя таким жалким?! – Я вовсе не об этом думал, я…

– Да ладно тебе, щеночек, – снова усмехнулась Божена и показала плохие желтые зубы. Почему-то от этой улыбки он ощутил приступ тошноты. – Нет ничего плохого в том, чтобы хотеть женщину. К тому же я знаю, что нравлюсь тебе.

«Вот уж действительно. Особенно после того, как дала по яйцам», – мрачно подумал Циглер. А вслух сказал:

– И что вы предлагаете?

– Я готова с тобой пошалить при одном условии. Убей Чавдара и его тварь, когда мы отсюда выйдем. Будь добр. Этот ублюдок, этот евнух не заслуживает права на жизнь.

– Откуда ты знаешь, что он евнух? Проверяла? – нахмурился Эрик, хотя прекрасно знал, что она права. В Дома пользы иных мужчин не берут. – Перед ним тоже ноги раздвигала?

В ответ Божена подняла полы платья, демонстрируя тощие колени, и посмотрела на Эрика таким гадливым взглядом, что внутри у него все съежилось.

Божена презирала его не меньше, чем Чавдара. Наверное, те же чувства испытывала к своему мужу, за которого против воли сосватали, и который наверняка поднимал на нее руку. Также почти наверняка она не выносила своего отца и брата, если те у нее были. Божена ненавидела всех на свете мужчин, потому что именно мужчины причинили ей самые ужасные страдания.

Понимая, что больше медлить нельзя, Эрик Циглер поднял меч.

– Ты убьешь меня? – усмехнулась Божена. – Из-за этой проклятой чаши?

– Нет, я убью тебя, потому что ты вот-вот превратишься в чудовище, – зачем-то признался огневик. Ему было жаль. Альхор Всемогущий, как же ему было жаль! Но он не мог иначе. Просто не мог. – Твоя последняя просьба?

Божена побледнела, как мел, и, не веря, уставилась на Циглера. Затем вдруг сорвалась с места в надежде убежать. Тогда Циглер выстрелил огнем, но промахнулся и лишь задел ее спину. Она завизжала. Упала, стала крутиться, как червяк, пытаясь потушить тлеющий платок.

– Тебе некуда бежать, – заключил Эрик, приближаясь.

– Не надо! Помогите! – завизжала женщина и поползла изо всех сил вперед, лишь бы спастись. – Чавдар! Девочки! Помогите мне! Маг сошел с ума! Он хочет меня убить!

– Инхар.

Аста вспыхнула мертвенно-голубым светом.

– Прости, мне очень жаль. – Циглер замахнулся, метя в сердце.

В последний миг Божена увернулась, и клинок царапнул каменный пол. Пользуясь замешательством, она вскочила на ноги и скрылась во тьме.

Эрик, которому удалось оттереть морду, зарычал и выпустил веер из искр, чтобы осветить пространство. Черт! Ее нигде не было! Неужели он облажался?!

– Вернись! – гавкнул Щен и бросился вперед. Оставалось надеяться лишь на обоняние. В воздухе висел кисловатый дух женского пота. – Ты опасна!

Черт, они слишком долго здесь находились! Старые и новые запахи смешались, введя Циглера в замешательство. Черт, черт, черт! И где ее теперь искать?!

От злости и досады Эрик завыл. Так и застал его метис, несущий на руках крепко спящих близняшек.

* * *

Без слов поняв, что же случилось, Чавдар уложил девочек на спальные мешки и освободил варана, наматывающего круги вокруг скалы, где его привязали. Затем метис достал серебряный свисток и издал низкий, режущий уши звук. Эрик невольно зажал уши.

– Ох, прости, не думал, что и ты его услышишь. Шолох найдет ее, где бы она ни была.

В подтверждение его слов варан открыл пасть, из которой показался длинный синеватый язык и, быстро перебирая лапами, уполз куда-то во тьму.

– Как так получилось, что она сбежала?

– Оказалась слишком проворной. Я не ожидал от нее.

– Да уж! По ней видно, что она та еще шельма.

– Божена предлагала убить тебя.

– Да, мы с ней сразу не сошлись характерами. – Лицо проводника вдруг посерьезнело. – Нужно разобраться с женщиной до того, как она обратится.

– Скольких вы убили, пока служили в Доме пользы?

– Не считал. О таком стараешься побыстрее забыть. – Чавдар отвернулся, всем своим видом показывая, что не хотел бы продолжать этот разговор. – Подсвети-ка получше. Кажется, я знаю, куда она могла пойти. Здесь есть небольшой ход, его с первого взгляда и не заметишь.

Циглер поднял в воздух орду светлячков. Да, метис оказался прав: вдалеке зияла темная расщелина. Как Божена нашла ее? Или она о ней знала? Что ж, уже неважно. Оставалось надеяться, что они успеют.

Вместе с проводником они протиснулись в расщелину и оказались в очередном узком коридоре. Здесь же Эрик учуял знакомый запах пота и попытался взять след. Если верить словам Чавдара, тоннель вел к обрыву, за которым текла горная река, так что бежать Божене было некуда. Ее ждала судьба всех аматов: неизбежная смерть.

Там, вдалеке, раздался приглушенный крик. Кажется, Шолох нашел свою добычу.

– Мой мальчик не даст ей сбежать, – со странной любовью в голосе отозвался метис, словно говорил не о ползучем гаде, а о собственном сыне. – Он любит игры в догонялки. Будет мучить ее, пока Божена не упадет от усталости.

По загривку пробежались мурашки. Было что-то жуткое в его словах. Циглер вдруг почувствовал себя на охоте, будто волк, выслеживающий жертву, а никак не праведный каратель.

Наконец, они услышали шум реки. Звук отражался от каменных сводов и превращался в громкий, давящий гул. А это что? Похоже на кровь. Где Божена успела пораниться? Упала? Или что похуже?

Когда оба вышли на небольшое плато, на самом его краю сидела женщина в испачканном платье и тяжело дышала. Рядом вилял хвостом варан, довольно облизывая розовые от крови зубы.

– Уберите его, – попросила она, прижимая к груди прокушенную руку. Как Божена вообще выжила? Как не сорвалась в воду? Здесь же кромешная тьма! – Я сделаю все, что скажете, только уберите от меня эту гадость!

Ее крик растворился в грохоте горной реки. Дикие от испуга глаза Божены, изнутри подсвеченные голубой магией, смотрели на Эрика Циглера. Поздно, слишком поздно, надо действовать! Она уже превращается!

– Инхар! – только и успел крикнуть огневик.

Ее платье начало трескаться, в прорехах на груди показались пучки белой шерсти. Защищаясь, Божена полоснула мгновенно отросшими когтями по воздуху. С визгом и нечеловеческой силой она швырнула ящера в реку. Чавдар бросился за Шолохом.

Циглер увернулся и ударил то, что когда-то было Боженой, огнем в живот. «Женщина» согнулась пополам. Эрик воспользовался ее замешательством и рассек ей шею.

Он даже не ожидал, что будет все так просто. Шея оказалась мягкой, словно и не плоть вовсе, а податливый воск. Божена выгнулась дугой и издала страшный предсмертный хрип. По ее подбородку стекала кровь,