Запретная кровь - Евгения Исмагилова

забивая легкие. Она дернулась, забилась в судороге, разбрасывая вокруг себя слюну, и… затихла. Под ее телом медленно начала растекаться темная лужа.

– Шолох! – закричал Чавдар. – Где ты?! Покажись!

Но Циглер его уже не слышал…

* * *

Река поглотила тело ящера, и сколько бы Чавдар ни звал его, он так и не показался. Метис плакал и свистел в свой проклятый свисток несколько часов, пока, наконец, не понял, что все напрасно. Тогда он прочел молитву, выбросил свисток и вернулся к Эрику Циглеру. Тот не нашел слов, чтобы утешить его, лишь сочувственно покачал головой.

Когда они вышли из штолен, стояла глубокая ночь. Небо было чистым, и сине-зеленые звезды сияли особенно ярко, освещая искрящиеся верхушки гор. Снег лежал пластами, образуя идеально гладкие поверхности, будто складки на выстиранном пододеяльнике, и Эрику захотелось лечь на снег прямо здесь, завернуться в это покрывало и уснуть вечным сном. Он так давно не видел неба, что и забыл, как оно прекрасно.

– Чуть ниже будет хижина с припасами, переночуем там и утром начнем спуск, – пояснил Чавдар. – Держи.

Он протянул Эрику флягу с цепенящим взваром.

– Тебе нужнее.

Эрик сунул флягу в сумку, надеясь, что она никогда ему не пригодится.

Открытое небо давило на него своим величием, ледяные глаза звезд непрестанно наблюдали за ним, и он чувствовал себя нагим и беззащитным. Казалось, Циглер никогда не станет прежним. Что-то произошло с ним там, во тьме, чья-то ужасная рука вынула из него что-то важное, будто самоцвет из драгоценности, а взамен вставила стекляшку.

Щен чувствовал себя грязным грешником, никому не нужным. Казалось, что, если кто-то узнает о том, что он сделал, его никогда не простят…

Циглер плохо помнил, как добрался до хижины, развел костер и лег на кровать, матрасом для которой служили еловые ветви. Он уснул тяжелым сном без сновидений, а когда проснулся, Чавдар уже заваривал ароматный чай из толченой облепихи. В горах ослепительно светило солнце, освещая плавные, как тело женщины, склоны.

Чавдар предложил остаться еще на одну ночь, чтобы как следует отдохнуть. Эрик согласился, затем вспомнил, что не расплатился с ним до конца.

– Это кровавые деньги, оставь их себе, – отмахнулся метис. – Я больше не пойду в горы, с меня хватит. Даже здесь мое прошлое меня настигло.

– Меня тоже преследует смерть, – зачем-то сказал Циглер, чувствуя, что нужно хоть как-то нарушить воцарившееся молчание. – Она идет за мной по пятам.

– Не забивай голову, – просто ответил Чавдар. – Убил одну, спас десятки. Я всегда так думал.

– В этом есть что-то порочное.

– Жизнь вообще порочная штука, – пожал плечами метис. – Я отвезу детей в Дом пользы, как только спустимся с гор. На этом мой долг будет выполнен.

Девочки мирно спали, еще не зная, что их ждет, когда они проснутся. Сердце Эрика сжималось от жалости каждый раз, когда он думал о том, что с ними будет в Доме пользы. Ведь если девочки окажутся аматами, как мать, то участь их незавидна. Избежать ее может лишь женщина, что родила ребенка, ставшего магом: считалось, что такие женщины чисты и не могут оказаться чудовищами. Только вот Эрик Циглер на примере Эйлит и ее сестры знал, что это всего лишь заблуждение.

– Жаль вашего варана, – произнес Циглер, чтобы приободрить метиса. – Он казался очень умным.

– Он был уже немолод. Значит, его время пришло. Не каждому суждено погибнуть как герою – в битве за правое дело, – отозвался собеседник, пряча от огневика блестевшие от слез глаза. Эрик боялся, что метис все равно винит его в смерти варана, пусть и скрывает это. – Друзей надо уметь отпускать.

– Позаботьтесь о девочках. Надеюсь, им повезет больше, чем матери.

– Это вряд ли, – мрачно усмехнулся Чавдар и ушел собирать вещи.

Вскоре они простились. Впереди Эрика ждал Аэнор.

* * *

Истощенный долгим подземным переходом, Циглер был рад наконец оказаться на свободе. Перед ним открылись просторы Мирты, самой древней провинции Нефера. Аэнорское озеро, издалека похожее на огромное белое поле, по форме напоминало зеркало с изящной ручкой. Вокруг темнел сосновый лес; изумрудным ковром он взбирался на ближайшую гору, будто собираясь покорить ее. Отюда и сам замок де Гродийяров больше походил на разбросанные детские игрушки. У Эрика были такие в детстве: вырезанная из дерева башенка, несколько кусочков крепостных стен, донжоны и даже открывающиеся ворота. От замка поднималась струя дыма, словно кто-то жег большой костер.

«Интересно, Леди-Канцлер уже там? – подумал Эрик. – Ведь если нет, то придется ждать ее прибытия черт знает сколько времени».

А что он будет делать после того, как отдаст Искру? Стоило бы вернуться в Гауц, вдруг там понадобится помощь. Вот только кажется, одной звездой все не ограничится. Возможно, Леди-Канцлер отправит его на поиски остальных, тогда его путешествие затянется на много месяцев, а вдруг и лет? Может, оно и к лучшему, ведь тогда никто не сможет им командовать, и огневик будет предоставлен сам себе.

Несколько дней Эрик спускался с гор, гонимый северным ветром и холодом. Стараясь тратить на ночлег как можно меньше времени, уже через три дня он добрался до замерзшего озера. Его застывшая безмятежность породила в Щене странное чувство тревоги. Озеро казалось тихим и уснувшим, в округе не повстречалось ни одного рыбака, который надеялся вытащить из-подо льда уснувшую рыбу.

Айра недовольно ржал и рыл копытом снег. Эрик успокоил его, похлопав по шее, и направил в сторону замка. Вот только где башни? Может, Эрик ошибся и приехал не к тому озеру? Что-то не так с картой? Или Чавдар вывел его не туда, куда обещал?

Эрик спешился и огляделся.

От мыслей его отвлек толчок, словно кто-то огромными кулаками раскурочивал земное нутро. Похоже на землетрясение! Айра испуганно заржал, переступая копытами, и попятился, готовый то ли встать на дыбы, то ли понестись вскачь. Деревья закивали кронами, роняя на сугробы снежную пыль.

Замок! Где чертов замок? Почему здесь одни руины?

Ответить на эти вопросы он так и не успел. Земля стала уходить из-под ног, Айра дернулся в сторону – и вовремя! Рядом открылась глубокая яма, в которую с легким шуршанием осыпался снег.

– Тише! Тише! – Эрик попытался успокоить коня.

В яме показалась уродливая морда с мощными челюстями. Они щелкали с такой силой, что свистел воздух. Эти челюсти только что мололи камень, кроша его в муку, и вдруг замерли в задумчивости. Лаэр! Точно такой же, какого Эрик видел в штольнях!

Четыре глаза – голубые абы, как на мечах, слепо смотрели в небеса. На морде лаэра еще осталась пыль неферских глубин. И тут кристалл