Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

Из них получатся хорошие слуги и мастера, ибо вижу, как очень быстро они научились понимать язык жестов. Еще я верю, что этих людей легко обратить в христианство, поскольку, как мне кажется, у них нет никакой религии вообще. Я, с позволения Господа нашего, увезу с собой шестерых, дабы научить их разговаривать при отъезде к Вашим Высочествам. Я же не видел на этом острове никаких зверей, кроме попугаев.

Суббота, 13 октября. На рассвете на берег пришло множество молодых мужчин, все они высокого роста и хороши собой. Ни у кого из них нет курчавых волос, лоб и голова очень крупные, больше, чем у представителей какой-либо расы, виденных мной раньше, а глаза весьма красивы. По цвету кожи они вовсе не черны, а больше напоминают канарцев, что неудивительно, и ничего другого ожидать не следует – этот остров расположен на той же широте, что и остров Ферро. Их ноги прямы по природе, я не видел здесь ни одного кривоногого или мужчину с большим животом. Они подплыли к кораблю в длинных лодках, искусно выдолбленных из стволов. Некоторые лодки могли вместить до 40 или 45 человек, другие меньше, вплоть до одного гребца. У этих судов прекрасный ход, а если какая лодка и опрокидывается, пловцы ее быстро переворачивают, а воду вычерпывают предусмотрительно взятыми с собой калебасами. Они принесли мотки хлопчатобумажной пряжи, попугаев, дротики и прочие мелочи, которые скучно описывать, и отдали все, не торгуясь».

В своем «Письме к государям», которое было немедленно напечатано в Барселоне и широко распространено по Европе в латинском переводе, Колумб подчеркивает кротость и щедрость туземцев: «Они настолько простодушны во всем, чем обладают, что никто не поверит, не увидев собственными глазами. Местные жители не торгуются, напротив, они довольствуются любым подаренным пустяком. Я запретил дарить им осколки разбитой посуды, зеленого стекла или шнурки, хотя, получая подобные предметы, они считали, что получили лучшую драгоценность в мире».

К сожалению, эта бесхитростность и великодушие простого дикаря пробуждали в среднем европейце худшие черты жадности и жестокости. Даже человечность Адмирала носила чисто политический характер и выступала средством возможного порабощения и эксплуатации. Но интеллектуалам Европы казалось, что Колумб отступил на несколько тысячелетий назад и встретил людей, живущих в золотом веке, то есть в светлом утре человечества, существовавшем только в воображении поэтов. Колумб позволил европейцам увидеть своих предков в «естественном состоянии» еще до того, как ящик Пандоры был открыт. Миф о «добродетельных дикарях», достигший своего апогея в восемнадцатом веке, зародился на Гуанахани 12 октября 1492 года, а распространил Питер Мартира. Вот как он звучал в переводе Ричарда Идена[166] в 1555 году: «И конечно, если бы они приняли нашу религию, я бы счел их жизнь самой счастливой из всех жизней человеческих, при условии, что сохранится их внутренняя свобода. Они не требуют многого, не претендуя на изысканность и излишества, за которые в других местах люди платят бесконечные деньги и совершают множество неправомерных поступков, так и оставаясь неудовлетворенными, тогда как многие хотят многого, но не могут. Но дайте рубище обнаженному: весы и меры не нужны тем, кто не умеет рассуждать о хитрости и обмане, не боится зловредных денег и семени бесчестных мыслей. Если вам не стыдно признать истину, согласитесь, насколько страшным покажется этот мир несчастным дикарям! Как говорили старые писатели: „Там, где живут просто и невинно, без принуждения к закону, без споров, выдумок и клеветы, довольные только тем, что удовлетворяют природу, – тех не беспокоят знания о грядущих страстях“».

Эти индейцы Багамских островов, да и вообще все, с кем Колумб столкнулся во время Первого путешествия, принадлежали к так называемой культуре тайное аравакской языковой группы. Их предки эмигрировали на Антильские острова с материковой части Южной Америки и в течение столетия после путешествия Колумба разделялись от Гаити на Кубу, Ямайку и Багамы, оттесняя или порабощая более раннее и примитивное племя, известное как сибони. Тайное считались довольно развитой цивилизацией: они выращивали кукурузу, ямс, корнеплоды, пекли хлеб из маниоки, умели прясть, ткать и обрабатывать хлопок, делали прекрасную коричневую глиняную посуду, а также различные украшения и утварь из ракушек, жили в хижинах с деревянными каркасами, крытыми пальмовой соломой. Необычно широкие низкие лбы, замеченные Колумбом, были результатом процесса искусственного сплющивания черепов младенцев путем вдавливания их между досками.

Интересно отметить, что система взглядов Колумба была отчасти африканской, отчасти классической. Отправляясь в путешествие, он ожидал встретить чернокожих с курчавыми волосами, подобных тем, с которыми встречался на побережье Гвинеи (по учению Аристотеля – люди и природа на одной и той же широте одинаковы). Но, оказавшись на широте Ферро (разница в 3°41′), Адмирал не удивился, что первые встреченные дикари обладали более светлой коричневой кожей, как гуанчи – примитивные обитатели Канарских островов. И даже взятые с собой «торговые товары» – венецианские стеклянные бусы, медные кольца, красные колпаки и маленькие бронзовые колокольчики, используемые в соколиной охоте, – относились к предметам максимального спроса у негров во время путешествий португальцев вдоль Западной Африки.

Хотя тайное и оттеснили примитивных охотников сибони, их единственного оружия – короткого копья или дротика с рыбьим зубом или с закаленным в огне деревянным наконечником – казалось явно недостаточно, чтобы справиться с карибами, время от времени совершавшими набеги. О противостоянии с испанцами речь вообще не шла. И из заключительных записей в «Журнале» от 12 октября становится ясно, что уже в самый день открытия ему в голову пришла мрачная мысль, что этих людей очень легко можно обратить в рабство. 14 октября он отметил: «Они совсем не умеют обращаться с оружием… Имея отряд в 50 человек, можно подчинить их полностью и заставить делать все, что угодно». Печальный, но знаменательный факт: единственные индейцы Карибского бассейна, оставшиеся в живых, относятся к племенам, доказавшим свою способность и желание защищаться. Тайное, которых Колумб описал столь красивыми и гостеприимными, давно вымерли.

Гуанахани – местное название острова – означает игуану, то есть рептилию, ныне там уже вымершую. Колумб описал его как «очень большой и очень ровный, и деревья очень зеленые, и много водоемов, и очень большое озеро посередине, но без горы, и все это такое зеленое, что на него приятно смотреть». В реальности Сан-Сальвадор испещрен солеными лагунами, самая большая из которых находится всего в нескольких сотнях ярдов от места высадки, а высота самого высокого холма – 140 футов над уровнем моря. После осмотра северной части Адмирал отметил рощи деревьев, самых красивых, которые он когда-либо видел, «и таких