Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

на расстоянии около 6 миль. Флот прошел 65 миль за восемь с половиной часов с момента захода солнца, в среднем делая более 7½ узла. По нашим подсчетам, крик Родриго раздался приблизительно на 24° северной широты, 74°20′ западной долготы.

Поскольку флот направлялся прямо к подветренному берегу, Колумб мудро приказал спустить все паруса, кроме «папахиго», большая парусность которого позволяла не брать рифов и удерживать правильный курс. Как поясняет Лас Касас, «держась на безопасном расстоянии от береговых рифов, все три судна ушли левым галсом до наступления утра. Когда стало понятно, что суша осталась слишком далеко позади, „Санта-Мария“, „Пинта“ и „Нинья“ ушли правым галсом и легли в южный дрейф, держась на безопасном расстоянии от бурунов в течение оставшихся двух с половиной часов лунной ночи». Сегодня остров усыпан обломками кораблей, пренебрегших этой предосторожностью.

Этой первой землей Западного полушария, которую увидел Колумб или любой другой европеец со времен путешествий викингов, было восточное побережье одного из Багамских островов, ныне официально именуемого остров Сан-Сальвадор или остров Уотлингса. Были и другие кандидаты на эту честь: острова Гранд-Терк, Кэт, Рам-Ки, Самана-Ки и Маягуана. Но сейчас уже нет никаких сомнений в том, что остров под названием Гуанахани, который Колумб переименовал в честь нашего Господа и Спасителя, был нынешним Сан-Сальвадором, или островом Уотлингса. Это единственный из всех островов Багамской группы, соответствующий описанию Колумба. Только положение Сан-Сальвадора и ни одного другого острова совпадает с курсом, изложенным в «Журнале» (если рассматривать его в обратном направлении от Кубы).

Сан-Сальвадор – коралловый остров длиной около 13 и шириной 6 миль, расположенный на 24° с. ш. и 74°30′ з. д. С западной (или подветренной) стороны остров окружен опасными рифами.

К рассвету флот Колумба, должно быть, дрейфовал к точке близ скал Хинчинбрук у юго-восточного мыса. Подняв паруса, они искали проход в рифовом барьере, откуда, безопасно встав на якорь, можно бы было отправить лодки на берег. Первая брешь легко обнаруживается при сильном течении моря, находилась на западном берегу примерно в 5 милях к северу от Юго-Западного мыса. Здесь, обогнув скалу, которая теперь называется рифом Гардинера, каравеллы вошли в мелководную бухту (бухта Лонг или Фернандеса), защищенную от ветров. У изгибающегося пляжа с блестящим коралловым песком каравеллы бросили якоря на глубине 5 саженей.

Где-то на этом пляже произошла знаменитая высадка Колумба, которую потом так часто изображали художники. Только эти художники почему-то никогда не уважали фактическую топографию этого места. Аннотация Лас Касаса к «Журналу» и записки Фердинанда Колумба, который так же пользовался этим документом при написании биографии отца, являются уникальными источниками сведений об этом событии. Сопоставив их вместе, мы получим следующее описание: «Вскоре они увидели голых людей, и Адмирал сошел на берег с вооруженной корабельной шлюпки с поднятым королевским штандартом. То же самое сделали капитаны „Пинты“ и „Ниньи“. Мартин Алонсо Пинсон и его брат Висенте Янес находились каждый на своей шлюпке со знаменами экспедиции. И, воздав благодарность Господу нашему, преклонив колени на земле, обняв ее со слезами радости за неизмеримую милость достижения ее, Адмирал встал и дал этому острову имя Сан-Сальвадор. После этого он вызвал к себе двух капитанов, Родриго де Эскобедо, секретаря армады, и Родриго Санчеса из Сеговии, а также всех других, кто сошел на берег, в качестве свидетелей; и в присутствии многих уроженцев этой земли, собравшихся вместе, завладел этим островом от имени католических правителей с соответствующими словами и церемониями. И все это широко изложено в письменных свидетельствах. Христиане тут же приветствовали его как Адмирала и вице-короля и поклялись повиноваться ему как тому, кто представляет их высочества, с такой радостью и удовольствием, как если бы победа принадлежала только им, и все просили у него прощения за обиды, которые нанесли из-за страха и непостоянства. Когда на эту церемонию собралось много радостных индейцев, Адмирал увидел, что это люди кроткие, миролюбивые и очень простодушные. Раздал он им несколько красных шапочек и стеклянных бус, которые они тут же повесили себе на шею, и другие мелкие предметы, ценимые ими по самой высокой цене».

В этот момент Лас Касас начинает цитировать palabras formales[165]самого Адмирала, как мы теперь можем справедливо называть Колумба. Таким образом, мы можем понять (насколько это возможно передать вербально) впечатление, произведенное авангардом европейской расы на племя американских индейцев, которое вскоре будет обращено в рабство и уничтожено:

«Чтобы мы могли завоевать добрую дружбу, потому что я знал, что это были люди, которых лучше освободить и обратить в нашу Святую Веру любовью, чем силой, я подарил некоторым из них красные шапочки и стеклянные бусы, которые они повесили себе на шею, и много других безделушек, от которых они получили большое удовольствие; они оставались настолько нашими друзьями, что было чудом, и позже они прибыли вплавь к кораблям, в которых мы находились, и принесли нам попугаев, хлопчатобумажные нитки в мотках, дротики и многое другое, и мы обменяли их на другие вещи, которые мы им подарили, например маленькие стеклянные бусы и ястребиные колокольчики. В конце концов они по доброй воле отдали все, что у них было; но нам показалось, что эти люди крайне бедны во всем. Ходят они совершенно голыми, в чем мать родила, а среди женщин не видел ни одной, которую можно было бы назвать по-настоящему юной. Все, кого я видел, были молодые люди, ни одному из них не было больше 30 лет, очень хорошо сложенные, с очень красивыми телами и лицами. Волосы у них жесткие, почти как конский хвост, которые носятся от бровей, а сзади прядь, которую никогда не стригут. Некоторые красят себя в черный цвет и становятся похожими на жителей Канарских островов – ни черными, ни белыми, некоторые – в белый, другие же – в красный, а кто-то – во что попало. Причем одни красят только лица, другие – все тело, третьи – только глаза, четвертые – только нос. Они не носят оружия и не знают о его существовании; ибо, когда я показал шпагу, они схватились за лезвие и порезались по невежеству; у них нет железа. Дротики представляют собой деревянные стержни с рыбьим зубом на конце. Я видел некоторых со следами ран на теле и знаками спросил, что произошло. И они показали мне, как люди с ближних островов пытались захватить их, а они защищались. И я верил и сейчас верю, что люди действительно приезжают сюда с материка, чтобы взять их в рабство.