Я живу в этом теле - Юрий Никитин

Краем глаза жадно схватывал лица этих людей. Чистые,просветленные. Похожие один на другого этим одухотворенным обликом, словно всеувидели нечто особое, приобщились.

По крайней мере, пусть лучше молятся, мелькнулосаркастическое, чем воруют, насилуют в темных подъездах и грабят квартиры. Ночувство было такое, что сарказм притянут за уши, что просто завидую, что сам немогу. А раз не могу, то либо понадкусываю, либо скажу, что виноград все равнокислый.

Я еще провожал взглядом эти сгорбленные фигуры с одинаковопросветленными лицами, а Марина быстро сходила к гуру, переговорила, а когда яповернулся к ним, уже призывно сгибала пальчики на вытянутой ладони.

Гуру смотрел внимательно, я видел за его разбойничьейвнешностью быстрый и неслабый ум, и, хотя он инстинктивно стоял в позе, словноожидая удара и готовый отбить, чтобы тут же садануть в ответ, я не удивился:сам становлюсь так, это типично для мужчин, когда встречают кого-то выше ростомили шире в плечах.

– Здравствуйте, – сказал он первым. – Маринасказала, что вы заинтересовались нашей дорогой.

– У вас своя дорога к Богу? – спросил я.

Он слегка поморщился:

– Бог, каким его рисовали в Средневековье, уже неустраивает людей двадцатого века. Как и ад с кипящей смолой… Половина населенияуже просто не знает, что такое смола. Или деготь. Просто у нас своя дорогаНаверх-К-Совершенству. Как вы знаете, этих дорог множество, но современнаяцивилизация выбрала только одну – технического прогресса. Мы же, неотвергая технических достижений, тем не менее стремимся установить более тесныйи прямой контакт с Верхними Мирами, ибо наша техническая цивилизация существуеттолько для плоти, а не для души…

Он говорил просто, убеждающе, я почувствовал, чтосоглашаюсь, ибо и мне эти дизайнеры одежды с миллиардными доходами поперекгорла, когда настоящие творцы прогресса живут в нищете и неизвестности.

– Как? – спросил я. – Как входите в контакт сВысшими Сферами?

Я полагал, что он пустится в заумные рассуждения оНепознанном и Необъяснимом, о Сверчувственном и Внечувственном Контакте награни Внезнания и Сверхпонимания, когда за многозначительными словами прячетсяпустота, но он светло и кротко улыбнулся:

– Просто приходите к нам. И увидите.

Он даже не сказал «узрите», держался натренированно легко изадушевно.

Я кивнул, отступил на шаг. Раз объяснений не будет, то порауходить, но неожиданно для себя тоже поддался чувству, спросил прямо в лоб:

– А сами вы верите в то, что вот этим пением, поклонамии прочим шаманством можно достичь… как вы говорите, Астральных Сфер?

Марина возмущенно ахнула. Незаметно, но сильно саданула меняострым кулачком в бок.

Гуру посмотрел пристально. Я видел, как он повел глазами посторонам, желая удостовериться, что ученики или прихожане ушли достаточнодалеко, а кроме нас и Марины никого.

– Нет, конечно, – ответил он неожиданно. – Яне дурак и не сумасшедший. Хотя, признайтесь, вы меня таким считаете.

– Тогда вы мошенник, – сказал я.

Он улыбнулся, покачал головой:

– Зачем так сразу? Какой у вас бедный набор. Либо самдурак и верит в то, что говорит, либо помешанный. А то и вовсе мошенник, простообирает доверчивых дураков. А если я хочу давать людям утешение?

– Сладкую ложь?

– А почему нет? – ответил он уже резче. – Невсе способны прочувствовать то, что чувствуете вы – или вы еще непрочувствовали? – и не сойти с ума. Но может быть и хуже. Человек, ощутивнаконец свою смертность, впадет в отчаяние и в предсмертие… да, вся нашажизнь – предсмертие, каждый шаг – шаг к могиле… так вот в предсмертииначнет творить непотребное: убивать, грабить, насиловать…

Меня пробрала жуткая дрожь. Похоже, я побледнел, потому чтоМарина вздрогнула и подошла ближе, всматриваясь мне в лицо. А гуру смотрелпечально, понимающе и как-то соболезнующе, словно я вот-вот умру, черезкаких-нибудь сорок-пятьдесят лет, а он нет и потому чувствует себя виноватым.

В горле першило, там вырос неопрятный ком, словно из птичьихперьев, я сделал усилие, прохрипел:

– Так уж и обязательно?..

Он покачал головой снова:

– А разве мир не держится только на заблуждении, чточеловек вечен? Пусть в аду, в муках, но будет жить?.. Или путем реинкарнациипереселится в тело другого человека? Или как-то еще? Даже подлейший бандит инаркоман глубоко в подсознании верит, что в новой жизни у него все пойдетпо-другому. Тут он, значит, жертва обстоятельств: родители подвели, друзья-алкаши,в правительстве идиоты, жена стерва, а потом… Там!.. Ему карты выпадут лучше…

Мир шатался перед моими глазами, а голос гуру топриближался, то истончался до мышиного писка. Оказывается, он тоже знает, чтомы все смертны…

– Все-таки обман, – услышал я свой механическийголос.

Он покачал головой в третий раз:

– А вдруг нет? Что мы теряем, когда ищем?.. Разве лучшесвободное от работы время проводить перед телевизором, слушать глупейшиеостроты на уровне беспозвоночных под взрывы коллективного хохота таких жеживотных?

Я не нашелся, что ответить. У далай-дамы, или как там, этогоСтепана Твердохлеба, глаза не просто проницательные, а глаза много повидавшегочеловека, много прочувствовавшего и познавшего. А разбойничья внешность…значит, теперь знает, что в той области, разбойничьей, искать бесполезно. Апока сила и злость остались, можно попытаться на другом поле…

Открывая дверь на улицу, мы едва не ослепли от ярчайшегосолнца, что било в мир как сверху, так и снизу изо всех луж, попадая в зрачкидаже под опущенные веки. Чуть ли не на ощупь спустились на тротуар, запахикружили голову, а чистый воздух, перенасыщенный послегрозовым озоном, пьянил.

Маринка сладко потянулась. По ее гибкому телу прошла волна,попеременно выпячивая широкие чаши грудей, мягкий соблазнительный живот,оттопыренные ягодицы, за которые так хорошо хвататься жадными цепкими руками.Мне показалось даже, судя по неуловимому запаху, что створки яйцеклада зовущеприоткрылись, высовывая кончик красного дразнящего язычка.

– Ну как тебе? – спросила она сочувствующе, но вто же время самодовольно.

Асфальт блестел, как вымытый руками заботливой хозяйки вожидании гостей. Рядом за бордюром все еще бежала широкая полоса воды, но ужебез сора, чистая, почти прозрачная. Стены домов посветлели, тоже вымытые, сталивидны все ямочки, раньше старательно забитые пылью.

– Если ты о погоде, – ответил я, – то…

Она расхохоталась:

– Да нет, я же знаю, тебя сейчас интересует толькопогода внутри себя!