Я живу в этом теле - Юрий Никитин

Увы, предисловие необходимо!

А прочесть прошу до того, как решить: покупать или нет. Чтобпотом не было… э-э… укоров, что Никитин исписался, чокнулся, танатофобнулся,наивно отождествляя главного героя и автора. И что деньги потрачены зря.

Это не боевик! Поэтому не следует покупать тому, кто ищетстрельбу в стиле «Ярости» или «Троих из Леса».

Это не гы-гы, как «Зубы настежь».

Это не драки на мечах, как «Князь Владимир».

Это – ужасник. Конечно же, самый ужасный ужасник всехвремен и народов. А как иначе, брэнд «Никитин» обязывает… К тому же безвампиров, оживших мертвяков, маньяков и прочего картонного бреда. Рассчитан наузенькую прослойку рефлексирующих интеллектуалов, которые от рерихнутостипереходят к полету в трубе, от жизни после смерти к пробежке трусцой, отпростого: «Пей, Ваня, все одно помрем!» – к трусливенькой надежде: «Авдруг…»

Но – серьезное предупреждение: роман противопоказанлюдям с тонкой, ранимой психикой!!! А только таким же толстокожим, как самавтор.

Отзывы, замечания и предложения принимаются в Корчме насайте http://nikitin.wm.ru.

Приятного чтения!

Юрий Никитин

В темной бездне, как слепые рыбы мрака, ворочались багровыетени: объемные, странные, пугающие. Меня вычленяло из странного мира тягостно инеохотно. Я с испугом начал чувствовать тяжесть тела, плотный, как вода,воздух, свои огромные размеры.

Воздух в мире, куда я воплотился из того, предыдущего,теплый, настоянный на запахах свежего кофе и жареных яиц с ветчиной. Я ощутилсебя непостижимо длинным, как горная цепь, и тяжелым, как земная кора. Во мнебродили скрытые в глубинах реки, что-то поднималось астрономически неспешно, ярасширялся, как Вселенная, расширялся и расширялся, а затем так же неспешноначинал схлопываться, и это схлопывание происходило с неспешностьюгеологических процессов,

Где-то шлепали босые ноги. Женский голос напевал нехитруюпесенку. Чувствуя себя несколько странно, я сделал знакомое усилие, ощутил, каквверх пошли плотные кожистые шторы, собираясь, как жалюзи, в гармошку. Впередии со всех сторон свет. Что-то горит, как железо в горне, прямоугольное,брызжущее искрами. Оттуда выстрелили и кольнули в глаза лучи звезды, некрупной,но достаточно близкой. По коже упругой волной прошло ее горячее прикосновение,а тем временем я начал ощущать помимо своего материального тела еще и нечтомягкое внизу, шероховатое, прогибающееся.

Осторожно посмотрел вниз. Под веками сдвинулись глазныеяблоки, связанные канатами нервов с укрытым за толстыми костями черепа мозгом.Взор упал на крупное тело млекопитающего, все еще дикого: шерсть, когти, мышцы,жилы, – но уже не добывающего пищу когтями и зубами, ибо когти в процессебыстрой эволюции стали плоскими и превратились в ногти, шерсти недостаточно,чтобы укрывать тело от холода, здесь явно умеют пользоваться шкурами и другимиодеждами…

У меня длинные мужские руки, грудь с редкими волосами.Дальше укрыто одеялом, но я с пугающей ясностью догадывался, что там дальше. Икогда на том конце ложа одеяло задвигалось, я уже знал, что это я сам пошевелилпальцами на ноге. И что этих пальцев там пять, от самого маленького до простоогромного, с толстым, как спинка жука, ногтем.

Да, я в теле из мяса и костей. Существо из органики. Всеобтянуто кожей, кости соединены суставами, сухожилиями, все переплетено синимиверевочками вен, незримыми для глаза ниточками нервов. Это моя грудь медленноприподнимается, всасывая воздух, как кит в океане набирает планктон, а затемтак же неспешно идет вниз, выдавливая отработанный, выловив необходимыечастички, как тот же кит вылавливает крохотных рачков, а воду сбрасываетобратно в океан. Слышно, как сердечная мышца неутомимо и ровно сокращается иснова разбухает, тоже крохотная вселенная, гоняет по всему телу кровь, без чегоэтот организм не выживет, как и без воздуха. Я даже ощутил, как в животеповернулась какая-то жилка. Или кишка легла поудобнее. И там целый мир, без егослаженной работы мне тоже не выжить…

Пока я с удивлением рассматривал руку, из соседней комнатыдонесся нетерпеливый голос:

– Вставай, лентяюга!.. Кофе готов, а бутерброды делайсам.

Я ощутил дрожь во всем огромном и сложном организме. Итак,каким-то странным образом я оказался в этом теле. Теле человека. А тот голос изкухни принадлежит другому человеку. Но не простому, а моей «половине», так какв этом регионе Вселенной жизнь разделена на два пола. Исключения совсем редки.Я – самец, а моя половина – самка, здесь она зовется женщиной. Этомоя самка, то есть моя жена. Правда, теперь уже бывшая, живет отдельно, ведетсвободный образ жизни, но время от времени заглядывает и ко мне.

Из кухни вышла уже одетая для дороги молодая женщина. Ееглаза смеялись. Оранжевый свет со стороны окна подсвечивает ей сзади волосы, вних прыгают рыжие колючие искорки.

– Что с тобой? – спросила она с веселымудивлением. – Раньше ты выбегал на запах кофе, как кот на валерьянку!

«А еще на запах бутерброда с ветчиной», – мелькнуло уменя в голове. В ответ утробно заворчало в желудке. Похоже, этот организм живетотдельно, у него свои требования и привычки.

А женщина засмеялась беззаботно и весело:

– Видишь, твой желудок с тобой не согласен!

– Да, – ответил я вынужденно, потому что надо былочто-то ответить, – да.

– Что «да»? – потребовала она.

– У него свое мнение, – ответил я.

Она оборвала смех, ее глаза стали серьезными:

– С тобой все в порядке?

– Ну, надеюсь…

– Что-то не нравится мне твой голос, – сказала онаповелительно. – А ну-ка, покажи язык.

Я послушно высунул язык, вспомнил, что эта женщина любитлечить. У нее в двух шкафчиках большие коробки с лекарствами, три термометра,целая полка книг по самолечению, а на кухне полшкафа забито коробочками стравами, корешками, витаминами, гербалайфами и всякой дурно пахнущей дрянью.

Она наклонилась, я увидел приближающиеся белые молочныежелезы, что под действием гравитации устремились острыми сосками вниз, четкообозначив свои формы и размеры.

– Мне он не нравится, – заявила онакатегорично. – Правда, у тебя другого почему-то нет… Странно, конечно. Ондолжен быть розовым весь! А у тебя только по краям. Пожалуй, я все-таки добавлюв кофе…

– Что? – вырвалось у меня.

Она красиво вскинула изогнутые, как луки, брови.

– Молока, что же еще?.. Хорошо бы, конечно, сливок, нов нашем гастрономе только просроченные. Минздрав не рекомендует!