Я живу в этом теле - Юрий Никитин

Еще хорошо бы определиться во времени и пространстве.Правда, в общих чертах я знаю о них от своего тела, не думаю, что оно мнесознательно врет, но на всякий случай надо полистать энциклопедию. Освежитьазы. Да, сейчас бурный период перехода от исследования этого мира к егозастройке. Всего несколько лет или десятилетий назад на карте мира было полнобелых пятен. А еще два-три столетия тому назад вовсе не знали о существованииогромных материков за океаном.

Существа этой планеты вошли в стадию НТР, спешно строяткомпьютерные сети. Наивно полагают, что это решит все проблемы, как точно также полагали с созданием атомной бомбы, пороха, каменного топора. Но человек,даже с компьютером, все еще животное, им движут инстинкты.

Я вытянул руки через стол, во всю длину, с сильно бьющимсясердцем посмотрел на эти длинные конечности, кожу, покрытую редкими волосами,рассмотрел выступающие суставы, сухожилия, костяшки на сгибах пальцев, этотсложнейший живой механизм, объединение клеток, когда-то выросшее из простейшейамебы! Оно усложнялось и усложнялось, пока не развилось до такого вот существа,где клетки на одном конце разросшейся амебы, теперь именуемой человеком,никогда не узнают, что делают такие же клетки на другом.

Стоп-стоп, сказал я себе. Во-первых, одна и та же порциякрови омывает все клетки, будь то в мозгу, кишечнике или в суставах. Во-вторых,вряд ли твоя главная цель – считать гайки в механизме, в который тебявременно посадили!

Еще через полчаса, не покидая кухню, я сделал вторую чашкукофе. Покрепче. Горячий и с сахаром. Сердечная мышца не поняла, зачем надоколотиться, если не прыгаешь на зверя, не убиваешь, не вгрызаешься острымизубами в горло лютого врага, но послушно заработала чаще. Тяжелая горячаякровь, да еще подогретая большой чашкой кофе, задвигалась по большому кругу, вверхнем отростке спинного мозга накапливалась, услужливо снабжала кислородом ипрочими питательными веществами тамошние клетки, чтобы работали на полную мощь.Даже на форсаже: мне ли, высшему, беречь ресурсы низшего существа этой планеты,когда их уже шесть миллиардов особей?

На исходе первого часа появилось ощущение, что мозграскалился. Словно вся голова у меня литая, к тому же – в огне. На самомже деле, если мне оставили верные данные, в тонком костяном черепе находитсярыхлая масса, вся густо пропитанная кровью, в которой, как принято считать, ипроисходят процессы мышления…

Мышления! Я горько усмехнулся. Это существо считает себя непросто мыслящим, а еще и венцом творения.

Голова уже трещала, словно по ней колотили молотком.Я сжал виски ладонями, боль вроде бы чуть притихла. На столе ужерасползались кофейные разводы. Одна треснутая чашка протекает. На подоконникевстопорщилась, как задранные лапки жука, распечатанная коробочка анальгина.Когда и распечатал, не заметил. Все на алгоритмах разумоносителя. Головагорячая, словно полдня пролежал под светом этой звезды. Зачем, зачем-то ж менясюда забросили? Что я должен сделать?

Что выполнить?

Подкравшись к входной двери, через «глазок» долгорассматривал длинный коридор. Линолеумный пол блестит, недавно мыли. Вовпадинках собралась вода, образовав мелкие лужицы. По обе стороны видны темныепрямоугольники дверей в квартиры таких же существ, как и это, в котором я.

«Моя» квартира находится на самом дальнем конце длинногоузкого коридора. Под обеими стенами существа-соседи выставили старые шкафы,потерявшие цвет и даже форму сундуки, комоды, всевозможные ящики, коробки стряпьем, сломанные лыжи, велосипеды…

Сердце стучало учащенно без всякого кофе. Я трижды ходилсмотреться в зеркало, оттуда на меня хмуро взирал молодой самец, во всемсредний, таких хоть пруд пруди, но все равно грудь сжимало от мысли, что сейчасвыйду из «своей» квартиры и окажусь среди десятков и даже сотен таких жесуществ!

– Я ничем не отличаюсь, – сказал я вслух.Прислушался к своему голосу, повторил громче: – Ничем. Не отличаюсь!.. Я свиду такой же, как все. Никто ничего не заподозрит. Иди и держись так, словноты и есть… то, за что тебя принимают.

Грудь моя раздвинулась, набирая воздух, как перед прыжком вводу. Я в самом деле задержал дыхание, напрягся, словно вода к тому же ледяная,открыл дверь, переступил порог, захлопнул дверь и торопливо вставил в темнуюдырочку железный стержень с зазубринами.

Внутри двери щелкало, клацало, там выдвигались стальныештыри, для них оставлены дырки в косяке и даже в стене, дверь уже не открытьбез такого же стержня с точно такими же выступами. Странно, но от этогопростого ритуала «запирания двери» я ощутил себя увереннее.

Когда я уже прошел весь коридор по направлению к лифту,лавируя между ящиками, сундуками, велосипедами, в ближайшей к шахте квартирезавозились за дверью, слышно было, как щелкали замки. Отворилась массивнаядверь, в проеме появилось толстенькое существо: самец, в халате, полыраспахнулись, открывая выпирающий голый живот с белыми валиками нежного, как наоткормленном гусе, жира.

– А, сосед, – сказал он жизнерадостно, как будтоне стоял у «глазка», подкарауливая, а вышел вот и застал меня совсемнеожиданно. – А у нас тут к вам дело…

– Какое? – спросил я с инстинктивной неприязнью.

Ногу занес из коридора на площадку, так и остался, ждал.

– Да вот мы с соседями… – сказал соседгромогласно, – уже говорили!.. Решили, понимаешь, бляха муха, поставитьдверь! Отгородить весь коридор. Чтобы, значит, всякие бомжи не забредали.

Я не успел ответить, вместо меня ответил разумоноситель, втеле которого я устроился:

– А разве забредают?

– Пока нет, – ответил сосед значительно, – носейчас такое время! Да и спокойнее будет. Добавочная дверь отгородит. Звонкивыведем на внешнюю. Правда, если придут гости, то придется пройти, так сказать,встретить. Но это не такая уж и большая плата за безопасность, верно?

Я… или, точнее, мой разумоноситель, пожал плечами.

– Верно. Но вам в самом деле нужна дверь именно длябезопасности?

Он удивился:

– А зачем же еще?

– Можно вообще коридор превратить в коммуналку, –объяснил я. – И так здесь скоро не пройти! Дети уже бегают и играют, как всвоей комнате, соседи выходят… – я провел взглядом по его жирной отвислойгруди и толстому животу, – в халате, а будут выходить вовсе в трусах… а тои без них. Но и это еще не все. Я жил в коммуналке, знаю, как начинают ссоритьсяза каждый сантиметр площади… Вы еще не погрызлись, но тогда уж точнопогрызетесь.

Он стоял ошеломленный. Потом на лице отразилась обида.

– Мы ж все по-дружески!

– Хорошо дружат тогда, – ответил я, – когдассориться не из-за чего. Ну ладно. Если главное – безопасность, то я «за»…– на его лице отразилось удовлетворение, но я тут же слегка повысилголос, – с условием, что вся эта дрянь, которую вытащили в коридор, будетлибо выброшена, либо растащите ее обратно.