Жизнь и чудеса выдры - Хейзел Прайор

чем когда-либо. Она открывала рот, но Эл не расслышал, что она говорила. Толпа окружила ее, оттеснив в сторону.

Эл и Фиби кричали им остановиться, но их голоса тонули в общем гвалте.

– Стойте! – взревела Кристина. Ее голос прозвучал невероятно громко, перекрывая собой хор толпы. Головы повернулись в ее сторону. Шум немного стих, и этого оказалось достаточно, чтобы она смогла донести до всех свою мысль. – Это спасенные выдры. Вы меня понимаете? Спасенные. Они были ранены или осиротели, и если бы их оставили в дикой природе, они бы погибли. – Теперь ее было не остановить. – Они были бы мертвы, если бы не Кэрол. Мертвы! – повторила она еще громче. Она огляделась, демонстрируя всем степень своего негодования. – Вы бы этого хотели?

В море лиц забрезжила неуверенность. Эл снова потерял Кристину из виду и начал пробиваться к ней сквозь толпу. На него недобро оборачивались. От тел пахло потом и злобой.

И вновь Кристина появилась в его поле зрения, раскрасневшаяся и оживленная, ярко-синим пятно уверенности среди толпы сомнений.

Она указала на Кэрол:

– Эта женщина – святая. Она стольким пожертвовала, чтобы окружить этих бедных животных заботой. Она тратит на них все свои деньги и посвящает им все время. Она любит этих выдр, в этом я готова поклясться своим сердцем. – Она хлопнула себя по груди. – Чем хотите готова поклясться. Зайдите и убедитесь сами. Выдры здоровы и счастливы. Я знаю каждую из них лично: Твигги, Уиллоу, Холли, Хоторна, Кверкуса и многих других.

– И Коко, и Пэдди, – добавила Фиби, но только Эл ее услышал.

– Им всем была дарована новая жизнь, и очень хорошая жизнь! – воскликнула Кристина.

По группе прокатилась волна непонимания. Начался спор. Эл, продолжая крепко обнимать Фиби, пролез глубже в толпу, чтобы как-то поддержать Кристину.

– Она права, она совершенно права, – повторял он снова и снова.

Фиби прижалась к нему и, глядя в толпу, сказала всем, кто был готов ее услышать:

– Выдры в полном порядке. Я лично присматриваю за одним из детенышей. Ее выпустят на волю, когда она подрастет.

Кристина протиснулась к Кэрол и, очевидно, уговаривала ее пропустить всех в питомник. Кэрол выглядела так, словно это было последнее, что она хотела бы делать. Но в конце концов она всплеснула руками, словно у нее не осталось больше сил пререкаться. Она отперла ворота и жестом пригласила людей внутрь. Кристина поманила их за собой.

Протестующие пришли в замешательство. Нельзя было прорваться силой туда, куда тебя добровольно пригласили. Несколько человек сделали шаг вперед. По толпе прошел шепот. Почти все сошлись во мнении, что стоило хотя бы зайти и взглянуть на выдр, прежде чем предпринимать дальнейшие действия. Но некоторые не поддались на уговоры. Они стояли, сжимая свои плакаты, ритмично стучали ими по асфальту и продолжали упрямо скандировать. Среди оставшихся была блондинка с мелированием. Она смерила Эла и Фиби недобрым взглядом, когда они проходили мимо.

Более сговорчивые прошли внутрь – возможно, потому, что не смогли устоять перед бесплатным билетом на что бы то ни было. Кристина провела их через сувенирный магазин и вывела на улицу, указывая на просторные вольеры, где резвились Роуэн и его друзья. Кэрол следовала за ними. Она выискивала взглядом тех, кто выглядел наиболее недоверчиво, и пыталась объяснить, как устроен питомник. Эл слышал такие фразы как «трудные решения», «нехватка средств» и «как можно ближе к их естественной среде обитания».

Даже выдры – и те изо всех сил работали на репутацию питомника. Они резвились и веселились, очаровывая даже самых сварливых посетителей.

Эл смотрел по сторонам, пытаясь прочесть по лицам протестующих, смягчили они свой гнев на милость или еще нет. Фиби шепнула отцу:

– Если они не слепые – а я полагаю, они все-таки не слепые, – то должны видеть, что у каждой выдры здесь предостаточно места для игр и все животные счастливы.

– Верно, – прошептал он в ответ. – Но никто не любит сознаваться в собственной неправоте.

Он полагал, что некоторым людям нравилось протестовать ради самой идеи протеста. Это заставляло их чувствовать себя значимыми и добродетельными.

Тем не менее то, что Фиби называла «эффектом выдры», оказало свое волшебное действие и на них. Вскоре питомник наполнился легкомысленной болтовней. Девушка с сережкой в носу достала телефон и фотографировала Роуэна, который стоял на задних лапах и рассматривал ее в ответ, склонив голову набок. А когда ей показали Кверкуса, который сегодня был особенно активен и общителен, несмотря на свою хромоту, она залепетала в трубку:

– …он такой милый… Я скину тебе фотографии, мама…

Кэрол взялась провести группе экскурсию.

– Пойдемте, – позвала она, – я покажу вам наших малышей.

Элу на мгновение показалось, что она собирается отвести их к вольеру Коко, но, конечно, она этого не сделала. Вместо этого она показала им монитор, установленный в офисе. Они столпились вокруг.

На экране Коко крадучись ползла по земле, осторожно переставляя лапки, преследуя своего друга. Пэдди, ничего не подозревая, рылся в зарослях дикого щавеля и лютиков. У них на глазах Коко взмыла в воздух – в балетном, высоком прыжке – и обрушилась прямо на него. Тот, застигнутый врасплох, перевернулся на спину, прежде чем вскочить с земли и броситься за ней. Коко подбежала прямо к камере, демонстрируя всем свою очаровательную мордочку крупным планом. У нее был такой вид, словно она от души смеялась.

– Ой-ой, какое чу-удо! – умилялись протестующие.

– Можно нам посмотреть на них? – спросил кто-то.

Кэрол отрицательно покачала головой.

– Увы, нет. Дело в том, что мы скоро выпустим их в дикую природу, а контакт с людьми будет означать, что их придется оставить здесь. А вы ведь этого не хотите, не так ли? – Ее лицо было серьезным, только уголки рта слегка подрагивали.

Постепенно протестующие начали расходиться группами по три-четыре человека. Уходя, многие из них оставляли пожертвования в специально предназначенном для этого ящике.

Кристина прошептала Элу и Фиби:

– А нам пришлось попотеть, правда? Но, кажется, мы спасли положение.

– Ты спасла положение, – поправила ее Фиби.

– Да уж, я и правда была в ударе.

– Ты была великолепна! – воскликнул Эл, не в силах сдержаться. Он подумал, насколько уместно будет заключить ее в объятия, но решил ограничиться дружеским похлопыванием по спине.

Он мельком взглянул на Фиби: та стояла, скрестив руки на груди, с довольной ухмылкой на лице.

* * *

– Пожалуй, отложим рисование на другой раз, – предложила Кристина. – Сейчас тут слишком много людей.

– Согласна. – Непрекращающаяся боль вцепилась в шею Фиби мертвой хваткой и давила на глазные яблоки. Ей было