Юрий Никулин. Война. Арена. Кино. 100 лет Великому Артисту - Михаил Александрович Захарчук

происходит от Мордюковой Нонны, которая на съемках достала группу своей привередливостью, и Юрий Владимирович таким образом ей «отомстил». Разумеется, никто из зрителей не станет запоминать столь бессмысленный набор звуков и букв. Но фразы: «Зачем усы сбрил, дурик?», «Будете у нас на Колыме – милости просим» – давно уже стали народными. А ведь придумал их Никулин…

Вернемся, однако, к его фронтовой биографии. Побеседовав с новичком, прибывшим из госпиталя, комбат понял, что Никулин – парень бывалый, службу знает и, что очень важно, в разведке соображает.

– Будете командовать отделением разведки. Идите и знакомьтесь с личным составом.

Впервые за время службы Юрий Никулин получил в подчинение четырех разведчиков батареи. И быстро нашел с ними общий язык. Потому как не корчил из себя большого начальника, а правил службу, как и подобает бывалому воину.

Умение ладить с людьми – черта характера, которая меня всегда в Никулине подкупала. Долгое время, наблюдая за Юрием Владимировичем со стороны, я думал, что он вообще человек бесконфликтный. Постепенно узнавал, что ему все-таки приходилось с некоторыми коллегами по цирку и разговаривать на повышенных тонах, и даже крепко ругаться с ними. Арена, как и любая творческая организация, невозможна без споров, стычек, без вражды. Такова вообще философия любого коллективного творчества, где сталкиваются мнения и суждения разных людей. Но при этом я с неописуемым удовольствием для себя отмечал, что почти во всех конфликтах, где так или иначе был замешан Никулин, инициатива вздора обычно ему не принадлежала. Об этом мы еще поговорим в главе про арену цирка. А пока что отмечу, что особая покладистость характера Юрия Владимировича, конечно же, передалась ему от отца с матерью. Но во многом – и от армейского строя. Получив хоть и не шибко большую, но все-таки власть над людьми, мой герой никогда не пользовался ею своекорыстно, лукаво или с подвохом. Скорее интуитивно, нежели осознанно, он просто-напросто ладил с людьми – первейшее достоинство любого толкового начальника. Сержант Никулин всегда откликался на нужды сослуживцев, касалось ли это их службы, котлового довольствия или досуга. Пройдут годы, Юрий Владимирович возглавит Цирк на Цветном бульваре, и годы его директорства назовут «золотыми». При этом сам он мне говорил, что сын Максим куда лучше его как управленец. Потому как сам он насчет себя-руководителя никогда не обольщался.

– Юрий Владимирович, а вам приходилось на фронте в чем-то конфликтовать с подчиненными? Об этом я спрашиваю потому, что командирам, выходцам из солдатской среды, бывает не так просто завоевать доверие и добиться авторитета. У меня, к примеру, в курсантскую пору был отделенный командир Валерий Б. Парень всем хорош, за исключением того, что никогда с нами не ходил в наряды по кухне, на другие хозяйственные работы. Его даже офицеры в этом смысле пытались подправлять и наставлять: негоже, мол, так отгораживаться от коллектива. Только Валера непоколебимо «стоял на букве устава»: командир отделения обязан наладить работу подчиненных. Самому в ней участвовать – такого в уставе нет и в помине.

– Ну что ты, я никогда и ни в чем не отделял себя от тех ребят, которыми пришлось командовать. Любую задачу мы всегда выполняли вместе и на равных. Чтобы сачкануть, увильнуть от какой-нибудь работы или переложить ее на других – да я бы в жизнь никогда такого себе не позволил. У меня много недостатков, но, слава богу, я не ленивый. А потом, – не мне тебе говорить, – но в воинском коллективе каждый его член находится как бы под лупой общественного мнения. Любой недостаток человека словно бы укрупняется. Спрятать его можно, конечно, на какое-то время. Только шило из мешка рано или поздно вылезет. Это я говорю к тому, что спустя несколько месяцев меня назначили помощником командира взвода, присвоив звание старшего сержанта. Частенько приходилось замещать командира, и ни сам я, ни взвод мой ни разу не ударили в грязь лицом. Потому что я всегда думал о своих парнях, как о себе самом. Я, если сказать тебе по правде, был для них как заботливая мамка, которая первый кусок всегда отдает деткам. Песни им пел из своей довоенной тетради, рассказывал по ночам разные истории. Даже на гитаре именно в ту пору научился играть, чтобы скрашивать досуг сослуживцам. Старшина батареи показал мне несколько аккордов на старенькой семиструнке, и я играл для ребят с великой радостью. До сих пор теми семью аккордами пользуюсь.

…Знаешь, что я тебе скажу. Если отбросить ложную скромность, то, наверное, меня ребята все-таки любили. Виду они, конечно не подавали – все же бойцы, воины. Но вот я сейчас вспоминаю нашего вестового (ординарца. – М.З.) командира батареи красноармейца Путинцева. Было ему далеко за пятьдесят. Занимался он у нас батарейным хозяйством: носил обеды офицерам, прибирал в землянках комсостава, стирал их белье, топил печки, починял обувку или если что-то другое на батарее сломается, выйдет из строя. И всегда мне приносил что-нибудь вкусное из офицерских пайков. Признаться, мне было с одной стороны приятно, а с другой – чувствовал неловкость от повышенного внимания со стороны пожилого (мне он вообще тогда казался старым) человека. Он это понял и сказал однажды: «Никулин, если бы мы с хлопцами тебя не уважали, хрен бы ты получил от меня хоть кусочек сахара». Мне стало так хорошо, что аж слезы на глаза навернулись.

Северное сияние Победы

Улицы, ограды, парапеты,

Толпы… Толпы… Шпиль над головой,

Северным сиянием победы

Озарилось небо над Невой.

Гром орудий, но не грохот боя.

Лица… Лица… Выраженье глаз.

Счастье… Радость… Пережить такое

Сердце в состояньи только раз.

Слава вам, которые в сраженьях

Отстояли берега Невы.

Ленинград, не знавший пораженья,

Новым светом озарили вы.

Слава и тебе, великий город,

Сливший воедино фронт и тыл.

В небывалых трудностях который

Выстоял. Сражался. Победил.

Вера Инбер

14 января 1944 года едва ли не самая памятная дата во фронтовой биографии Юрия Никулина. В тот день началась знаменитая Ленинградско-Новгородская стратегическая наступательная операция, в которой участвовали войска Ленинградского, Волховского и 2-го Прибалтийского фронтов во взаимодействии с Балтийским флотом и авиацией дальнего действия. В результате операции советские войска нанесли тяжелое поражение 16-й и 18-й немецким армиям, отбросили противника от Ленинграда на 220–280 километров, а южнее озера Ильмень – на 180 километров, практически полностью освободили Ленинградскую