Чувство реальности. Книга 1 - Полина Дашкова

– Евгений Николаевич, успокойтесь, эксперт вполне грамотный,он вам все объяснил, – укоризненно заметил Птичкин, – может, вы поедете сейчасдомой? Вам надо отдохнуть. У вас еще будет возможность побеседовать с майором,и не раз.

– Что там было, кроме выстрела? Ограбление? Ее пытали?Насиловали? Я должен знать! – повысил голос Рязанцев, нарочно не обращаявнимания на майора и приближая свое плакатное лицо к Арсеньеву почти вплотную.

Сейчас эта мужественная физиономия совсем не годилась длясъемки. Пот тек градом, ко лбу прилипли мокрые темные пряди, глаза покраснели,губы пересохли и запеклись.

– Ничего, – сказал Арсеньев, – ничего не было, ни насилия,ни ограбления. Убийца вошел в квартиру и выстрелил ей в затылок. Она даже неуспела проснуться.

Краем глаза он заметил, как одобрительно шевельнулись усыПтичкина.

– Но тогда почему так изменилось лицо? – закричал Рязанцев.– Почему распух нос, откуда эти пятна на коже? Почему такие воспаленные,окровавленные губы? Что с ней сделали?

– Евгений Николаевич, ее убили, – Егорыч положил ему ладоньна плече. – Поехали домой, а?

– Да, сейчас поедем, – кивнул Рязанцев, уже вполне спокойно.– Обыск был? – обратился он к Птичкину.

– Нет еще. Нам нужен человек, который хорошо знает квартиру.Она ведь жила одна, и трудно понять, пропало ли что-нибудь из вещей, бумаг,ценностей. Нам неизвестно, какие суммы она могла держать дома, какие у нееимелись ювелирные украшения, – важно объяснил Птичкин, – при первоначальномосмотре вроде бы все на месте, никаких следов ограбления, в квартире идеальныйпорядок.

– Что? – Рязанцев достал платок, вытер лоб, помахал рукойперед носом у Птичкина. – Идеальный порядок? Можно подробней?

– Не понял, – Птичкин кашлянул, – как это – подробней?

Рязанцев резко отвернулся от майора и опять обратился кАрсеньеву.

– Вот вы, – он покосился на погоны, – вы, майор, должнызнать точно. На полу что-нибудь валялось? Одежда, белье, халат, полотенце?

– Ничего не валялось.

– А где? Где все это было?

– Одежда и белье в гардеробной комнате, халаты и полотенца вванной. – Арсеньев вдруг отчетливо вспомнил, что в спальне действительно он незаметил ни одного лишнего предмета, даже тапочек. Гильз от двух смертельныхвыстрелов тоже не нашли.

– Что на ней было надето? – спросил Рязанцев совсем тихо.

– Ничего – Совсем?

– Совсем ничего, кроме часов и украшений.

– Каких именно украшений?

– Серьги, кольца, образок на цепочке на шее… Экспертизу ещене проводили, но и так понятно, что все это очень дорогие вещи. Белое золото,сапфиры, бриллианты, часы фирмы “Картье”.

Рязанцев стукнул кулаком по подлокотнику и пробормотал, ни ккому не обращаясь:

– Она никогда не спала голышом, даже в жару, и всегдаснимала на ночь часы и украшения. – Он налил себе еще воды, расплескавполовину, отхлебнул и крепко зажмурил глаза. Арсеньев, сидевший ближе других,заметил, что по щекам его текут слезы.

– Женя, – осторожно окликнул его Егорыч, – поехали домой. Утебя через три часа прямой эфир.

Рязанцев сжал кулаки так сильно, что побелели костяшки, изаговорил хриплым, отрывистым фальцетом:

– Порядок в ее квартире – это нонсенс! Чушь! Домработницаубирала через два дня на третий, и к ее очередному приходу все было вверх дном.Вы до сих пор не допросили домработницу! Вы не провели обыск и не знаете,похищено ли что-нибудь из квартиры. Прошло двенадцать часов! И никто ни хренане шевелится! Вам нужен человек, который хорошо знает квартиру? Этот человеквас вызвал. Этот человек был в полном вашем распоряжении. Лучше ЛисовойСветланы Анатольевны никто не знает, где что лежит у Вики, даже сама Вика!

– Но мы беседовали с Лисовой, она сначала была в шоке, а потомотказалась отвечать на вопросы, – попытался оправдаться Арсеньев.

– Что значит – отказалась?

– Она заявила, что у нее нет привычки рыться в чужих вещах иона понятия не имеет, где у ее хозяйки лежат деньги, какие суммы моглинаходиться в доме.

– Чушь! Все она отлично знает. Ладно, я сам с ней поговорю.Значит, что же у нас получается? Если это заказное убийство, зачем понадобилосьвходить в квартиру? Вика ездила без охраны. Куда проще убить на улице, уподъезда. В квартиру проникли потому, что им надо было туда проникнуть. Ее,конечно, допрашивали, просто делали это профессионально, и практически никакихследов не осталось. Наверняка они там все перерыли, а потом убрали за собой, –он тряхнул головой, тяжело поднялся, – ладно, Егорыч, поехали. Перед эфиром мненадо принять душ и побриться.

* * *

Двор был тихий, просторный и почти пустой. Никого, кроместайки сонных бомжей на сдвинутых скамейках у ограды спортивной площадки.Стивен Ловуд даже пожалел, что назначил встречу именно здесь. Все-таки не оченьприятно общаться с бандитом в безлюдном месте.

Впрочем, собеседник Ловуда совсем не был похож на бандита.Выглядел он скорее убого, чем устрашающе. Лет сорока пяти мужчинка, маленький,болезненно худой, с редкими пегими волосами, уродливо постриженными и давнонемытыми, с нечистой рыхлой кожей, он вполне мог бы вписаться в бомжовскуюстайку у спортивной площадки. И одет был соответственно. Мятая ситцевая рубашкав мелкий горошек заправлена в спортивные трикотажные брюки на резинке, сверхузасаленная джинсовая куртка.

Они беседовали уже минут двадцать и совершенно не понималидруг друга.

– Заказ был? – тупо повторил бандит в десятый раз.

– Да, конечно, – терпеливо кивнул Ловуд, – и аванс выполучили.

– Ну, и чего теперь? – спросил бандит, пуская дым изноздрей.

– Теперь обстоятельства изменились, и я бы хотел получитьназад свои деньги.

– Так они не по нашей вине изменились, обстоятельства, блин,– резонно заметил бандит.

– А по чьей же?

– Вот это у вас надо спросить, – бандит равнодушно пожалхилыми плечами.

– У меня? – Ловуд сделал надменно-недоуменное лицо. – Выхотя бы отдаете себе отчет, какую сейчас чушь говорите? Вы взяли на себяопределенные обязательства, получили деньги. Тут выясняется, что вы не всостоянии контролировать ситуацию.

– Так чего там контролировать? – вяло возразил бандит. –Уже, как я понял, и ситуации никакой нет, и контролировать нечего.