Чувство реальности. Книга 1 - Полина Дашкова

– Откуда ты знаешь, где кому комфортней? – быстро, нервноспросил Григорьев.

– Мне так кажется, – улыбнулся Макмерфи, – просто кажется, ивсе. Подумай, Эндрю, оцени все спокойно и трезво. При нашей специфическойработе факт предательства надо долго доказывать. А грязь видна сразу. Средитвоих коллег найдется много желающих поверить, что ты вор, что ты торгуешьнаркотиками и растлеваешь малолетних. Плохому верят охотней, чем хорошему.Особенно если это плохое касается умной, яркой, успешной личности. Никто неоценит твоего благородства. Неудачники, заляпанные грязью, никому несимпатичны, главное, они самим себе не симпатичны, – он замолчал, отвернулся,показывая всем своим видом, что дает Григорьеву время на размышления.

Еще минут двадцать они послушали черный джаз, молча мрачновыпили по бокалу белого вина, сели в такси, холодно попрощались.

На следующий день Григорьев должен был после работы зайти вмагазин и купить Кларе подарок на день рождения. Нюхая духи, разглядываясумочки, блузки, украшения, он вздрагивал, если кто-то подходил близко иприкасался к нему. В итоге купил какую-то идиотскую шляпу, которая совершенноне шла Кларе, к тому же оказалась ей мала.

Скарлатти для дальнейшей разработки был передан другомусотруднику, у которого жена славилась своими кулинарными талантами. Кормитьагента домашними деликатесами было все-таки дешевле, чем водить по ресторанам.А Григорьеву пришлось сбрасывать лишние пять килограммов. Он сел на строгуюовощную диету и значительно больше времени проводил на теннисном корте.Закончив вничью очередную партию с Макмерфи, он за стаканом апельсинового сокавдруг принялся рассуждать о человеческих слабостях и в качестве примера поведалисторию падения некоего итальянца, страшного обжоры, который повадился играть врулетку в Атлантик-Сити.

– Пока ему везет. Он постоянно выигрывает, причем всегдазнает, сколько именно должен выиграть. Например, послезавтра он намеренположить в карман около пятисот долларов. Потом он отправится в ресторан“Мерлин”. У него есть странная привычка пересчитывать деньги в туалете именноэтого ресторана, закрывшись в третьей от окна кабинке.

Через день Скарлатти был арестован сотрудниками ФБР поподозрению в шпионаже. Его взяли с поличным в момент получения солидной суммыот связника в туалете ресторана “Мерлин” в Атлантик-Сити. Связника тоже взяли,он сразу “потек”, стал давать признательные показания, выложил все, что знал ио чем догадывался, объявил себя “узником совести”, попросил политическогоубежища в США.

Через неделю Макмерфи пригласил Григорьева на вечеринкубарбекю. Пока гости увлеченно поедали жареные сосиски и куриные крылышки в садуза домом, Григорьев уединился с хозяином в гостиной.

– Знаешь, Билл, я все продумал и решил. Пусть наши считают,будто это я тебя завербовал, а не ты меня, – сказал он шепотом, по-русски.

– Эндрю, а я тебя уже завербовал? – удивленно улыбнулсяМакмерфи.

– Ну, если не ты меня, то я тебя, – Григорьев скорчилуморительно серьезную рожу, – когда встречаются два хитрых шпиона, один другогообязательно завербует. В конце концов, какая разница, кто кого? Потомкак-нибудь разберемся.

– Конечно, Эндрю, разберемся, – согласился Макмерфи и веселоподмигнул.

* * *

Самолет проваливался в воздушные ямы. Соседка справа,сухонькая католическая монахиня, перекрестилась. Сосед слева, толстый парень сбандитской физиономией, громко матерно выругался. Маша Григорьева нащупала подсиденьем туфли, отстегнула ремни безопасности и поднялась.

– Разрешите пройти.

Толстяк долго возился со своими ремнями, наконец вылез,пропустил Машу и, прежде чем сесть на место, целую минуту смотрел ей вслед.

Когда разносили напитки, он брал себе пиво, но давали мало,он просил монахиню и Машу взять для него еще. Обе отказывались. Толстяк велсебя ужасно. Ковырял то в носу, то в ухе и долго, внимательно рассматривалдобытое. Громко рыгал и портил воздух. Развалился в кресле, занял оба подлокотника,обматерил соседа сзади, когда тот попросил поднять спинку кресла, и соседаспереди, когда тот опустил свою спинку.

Маша медленно, осторожно шла по узкому проходу в хвост,чувствуя этот взгляд позвоночником. Она обернулась. Взгляд вдруг показалсяслишком осмысленным и пристальным для пьяненькой шпаны. Самолет качнуло. Машасхватилась за спинку попутного кресла, правая рука неловко вывернулась, и тупаяноющая боль потекла от кисти к плечу. В кресле, свернувшись калачиком, спаладевочка лет пяти. Толстый сосед наконец уселся. Холодок в позвоночнике растаял.

– Девушка, вернитесь, пожалуйста, на место, сейчас будетсильно трясти. Зона гранулентности, – сказала стюардесса по-русски. Она вышлаиз-за шторки и столкнулась с Машей в проходе. Кому-то в первом салоне сталонехорошо. Она несла лекарство и воду.

– Ничего, у меня отличный вестибулярный аппарат, – Машаулыбнулась и поспешно скрылась в туалетной кабинке.

Самолет трясло и качало. Маша зачерпнула скудной водицыиз-под крана, провела мокрой ладонью по лицу. В тройном зеркале отразиласьхуденькая пепельная блондинка, остриженная под мальчика. Круглые голубые глаза.Высокая шея, острые узкие плечи. Макмерфи все-таки уговорил ее постричься.Напрасно. Волосы жалко, теперь будут долго отрастать. Впрочем, так тоженеплохо. Совсем новый облик. Макмерфи в одном прав – с короткой стрижкой онавыглядит значительно моложе и наивней. Интересно почему? Может, из-за того, чтошея кажется совсем тонкой и беззащитной, глаза почему-то стали больше, оваллица обострился и видно, что уши немного оттопырены. Возможно, для полнотыобраза не хватает маленьких круглых очков в тонкой оправе.

В отличие от убитого Томаса Бриттена, она отправляетсяучиться, а не учить, она никакой не консультант, ей просто надо набратьматериал для диссертации на тему “Средства массовой информации и влияние новыхполитических технологий на самосознание людей в разных слоях обществапосттоталитарной России”. Звучит достаточно смутно, чтобы позволить себе соватьнос куда угодно.

Она бегает по утрам, обожает футбол и вместо ночной рубашкинадевает футболку с эмблемой университетской женской команды. Макароны называет“паста”. Чистит зубы три раза в день, не менее пяти минут, и широко улыбаетсявсем без разбора. Водит машину и пользуется кредитной карточкой с четырнадцатилет! Туфлям на каблуках предпочитает кроссовки, может надеть их даже с деловымкостюмом и с вечерним платьем, если очень хочется, потому что главное –чувствовать себя комфортно. Искренне верит, что обычный табак в сто раз вреднеймарихуаны, и может рассуждать об этом также горячо и грамотно, как о Фолкнере иНабокове. Вставляет в рамки и развешивает по стенам все дипломы и похвальныелисты, полученные за свою коротенькую жизнь. В голове веселые шумные опилки,как у Винни-Пуха. О, йес! Толстой! Достоевский! Bay! Загадочная русская душа! Всумочке синий американский паспорт и несколько разноцветных пластиковыхкарточек: кредитки, международные водительские права.