Повесть о Чойджит-дагини - Чойджид Лин

[добавить] то, что в десятый день новолуния ты в качестве жертвоприношения монашеской общине поднесла пищу и пятьдесят пять кувшинов водки. Всё остальное, рассказанное тобой [о благих деяниях], правда. Но важно и о грехах говорить [честно] – "[я] совершила такие-то и такие-то грехи". Одна бедная старушка по имени Дарлуйма дала тебе на хранение кусок мяса и три кружка масла. Ты сказала [старушке], что мясо [и масло] украли. Но посмотри в книгу – ведь вы вместе с монахом Сайн-Вачирту тайком съели их. Этим ты разбила сердце той старушки, и она переживала в течение целого года. 47а Для тебя это станет большим препятствием [на пути спасения]. Кроме того, Эрдэни-Цог дал тебе изумруд синего цвета, чтобы ты его продала. Ты сказала, что привязала его к чёткам, но узел развязался и [камень] потерялся. Поэтому ты его не вернула. Отправившись на поклонение в Лхасу, ты продала тот изумруд и присвоила [выручку]. Взгляни сама в книгу, честно ли ты поступила?

Когда это доложили, Номун-хан произнёс:

– Да-а, если бы ты не присвоила мясо, масло и изумруд, то благодаря тому, что познала свою душу, совершала жертвоприношения высшим и давала подаяние низшим, в деяниях тела и речи следовала вероучению и [таким образом] сформировала своё сознание, а также совершала добрые поступки, ты возродилась бы в теле человека, более счастливом, нежели тело тэнгрия. 47б А теперь взвесьте [всё] на весах.

Когда белые и чёрные камни взвесили, то прежние грехи и добродетели оказались равными. Но грех присвоения мяса, масла и изумруда оказался на две части тяжелее, а добродетель – на одну часть легче.

Номун-хан повелел:

– За то, что, решив не отдавать, ты присвоила пищу старушки и вещь Эрдэни-Цога, будешь брошена в озеро из грязи, гноя и крови. В рот этой женщине постоянно вливайте кипящую ядовитую [воду] из озера и расплавленный чугун. Когда грех станет лёгким, а добродетель весомой – отправьте её наверх.

48а Когда слуги Эрлик[-хана] накинули ей на шею железный аркан и повели, та женщина молвила:

– Если [здесь] есть человек, уходящий в мир людей, пусть передаст, чтобы не воровали и не пользовались тем, что принадлежит другим людям. Это великий грех. Сказав это, она ушла.

Ом ма ни пад мэ хум.

Допросили также дородную, приятной наружности и нарядно одетую девушку. Её шею [украшали] золото, серебро, кораллы и нефриты.

Она рассказала:

– Я – дочь Великого победившего из Красной страны[64]. Сегодня я поехала из дома мужа навестить своих родственников 48б и, переправляясь [через реку], упала в воду. И вот я прибыла сюда. Я не знала, что здесь настолько точно подсчитывают грехи и добродетели. У меня было, что пожертвовать ради Учения, но я и не подумала жертвовать. В наше кочевье приходило много лам и учителей, и я собиралась пойти к ним и выслушать учение, получить благословение и поднести им пищу. Но, так как я была дочерью знатного человека, то побоялась, как бы родители и все окружающие не сочли меня легкомысленной, безмозглой [девицей], и потому не исполнила [этого]. Однажды, когда я выслушивала руководство у молодого [ламы] Илагугсан-Бэлгэ, он велел прийти к нему на [обряд] тайной инициации. Но я очень уважала себя и не пошла. Я подумала тогда с подозрением: "О! Милосердный лама, а предлагает такое!". 49а Поэтому и не выслушала до конца руководство и осталась в неверии. Из-за своей молодости я не помышляла об исполнении благих деяний. Теперь хочу совершить благое деяние, отдав нефриты и кораллы, которые у меня с собой. Соизвольте вернуть меня обратно [в мир людей]. Впредь я буду следовать Учению. Если уж не можете отправить наверх, то хотя бы не посылайте вниз – ниже того, где скребутся мыши.

Когда [она] это сообщила, [эрлики] посмотрели в зеркало и книгу и сказали:

– Да, то, что ты утверждаешь, что безгрешна, – ложь. Во время твоей свадьбы было убито двадцать семь домашних животных. 49б Четвёртая часть этого греха падает на тебя. Другие грехи ещё тяжелее. Лама молодой Илагугсан-Бэлгэ является великим погачаром, постигшим сущность великого совершенства. Познав подлинное свойство разума, он стал очень полезен для живых существ. Он приходил сюда в прошлом месяце и увёл с собой более тысячи живых существ. Когда ты выслушивала учение у такого прекрасного ламы, он велел тебе прийти ночью на [обряд] тайной инициации. Ты же подумала: "Я ведь дочь знатного и благородного отца. А этот милосердный лама какойто невзрачный на вид, да и говорит такое!". Так ты перестала ему верить 50а и прекратила слушать [учение].

Когда ты поведала об этом своим подругам, те сказали: "Религиозный обряд такому [ламе], как он, [никому] вреда не причинит, а польза будет велика. Когда умирает такой [лама], являются знамения. Бывает, что небо проясняется и ночью появляется радуга. Случаются и другие добрые знамения. Он может вывести тебя наверх. Не отрекайся от веры". Ты на это ответила: "Вы идёте [к ламе] вовсе не потому, что веруете в Учение. Не знаю, зачем туда вообще ходят такие беспутные [женщины]". Так ты, отступившись от веры, говорила грубые слова своим подругам.

50б Распространяя среди людей злые сплетни о ламе, ты у многих подорвала веру в него и совершила, таким образом, грех, ведущий к печальной участи. Побуждая живых существ отказаться от смирения перед ламой, ты причиняла им зло. Это великий грех. Он даже больше, чем убийство людей, лошадей, собак и тысячи других живых существ.

[Как и прежде], подсчитали и взвесили камни, и [Эрлик Номун-хан] повелел:

– Да, ты дочь знатного человека. Ты дородна и красива. У тебя много золота, нефритов и кораллов. Но за то, что, выслушав учение, ты нарушила клятву 51а и причинила зло ламе, должна будешь пройти через все ады. Выньте у неё из глотки язык и вбейте в него две тысячи гвоздей. Распашите его наподобие пашни. Голову пробуравьте сверлом. Срок твоей жизни ещё не истёк. Поэтому, пока совершают по тебе поминки, будешь ожидать за той горой. Потом сразу же испытаешь все [муки]. Ты скончалась скоропостижно за то, что нарушила повеления ламы. Сейчас тебе двадцать лет. Срок твоей жизни был определен в шестьдесят пять лет. Но за то, что нарушила повеления ламы и отступилась от веры, ты умерла несвоевременно 51б и обречена на такие страдания.

Как только прозвучал такой приказ, та девушка пошатнулась, задрожала и заплакала. Эрлики же заметили:

– Если хочешь поплакать, то делай это в "Аду плачущих".

Когда, зацепив её за сердце крюками и размахивая ножами, с криками: "Убей! Убей! Хватай! Хватай!" – повели, та девушка молвила:

– Если [здесь] есть человек, уходящий в мир людей, пусть передаст, чтобы не отказывали в почтении ламе, с