Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

тактично скрывая свое недовольство дезертирством Мартина Алонсо, просил его вернуться, «поскольку наш Господь оказал всем такую милость». Колумб не хотел рисковать и исследовать неведомое побережье без корабля-спутника – еще одна посадка на мель в одиночестве могла оказаться роковой. Каноэ повернуло назад, не доставив письма, но гонец сообщил, что видел «короля» с двумя большими золотыми пластинами на голове. 30 декабря другой индеец, приплывший с востока, рассказал, что тоже видел «Пинту». Некоторые считали, что туземец лжет, однако Адмирал счел за лучшее поторопиться в этом направлении.

На этом фоне вспоминается еще один любимый пункт в коллекции лживых историй, распространяемых о Колумбе после его смерти. Утверждается, что Колумб заблудился на пути к Эспаньоле и только благодаря письмам и лоцманам, присланным Мартином Алонсо, ему удалось найти остров и присоединиться к «Пинте».

2 января 1493 года Гуаканагари и Колумб устроили прощальную вечеринку. Адмирал устроил бутафорский бой и заставил «Нинью» стрелять ломбардными снарядами через лежащий корпус «Санта-Марии», чтобы произвести впечатление на туземцев. «Касик, проявлявший к Адмиралу большую любовь, выразил великую скорбь при расставании, особенно когда увидел, как тот садится на корабль». После прощальных объятий и заверений во взаимной любви и уважении Колумб поднялся на борт своего нового флагмана «Нинья», намереваясь сразу же сняться с якоря, но ветер тем временем повернул на восток, а море снаружи было бурным. Поэтому Колумб оставался в гавани еще одну ночь и весь следующий день и лишь только в пятницу, 4 января, на рассвете снялся с якоря, и идущая впереди шлюпка вывела каравеллу на северо-западный курс, уводящий от рифа.

Теперь Колумб намеревался проложить курс прямо в Испанию, опасаясь, что Мартин Алонсо опередит его с новостями, чем избежит наказания, «которое заслужил за то, что поступил плохо, покинув флот без разрешения». Оставив позади линию рифов, Адмирал увидел на востоке нечто, похожее на остров «в форме очень красивого шатра», которому дал название Монте-Кристи – это имя остров носит и по сей день. Полуостров, как оказалось, выглядит точь-в-точь как большая желтая палатка с коньком, если смотреть на нее с моря, при этом, примерно на полпути от мыса Аитьен, его связь с берегом не видна и он действительно кажется островом.

В тот день из-за слабого ветра «Нинья» не смогла добраться до Монте-Кристи. Она прошла среди островков, называемых Семь Братьев, и встала на якорь у побережья непосредственно в море. 5 января была найдена гавань между Монте-Кристи и Исла-Кабра, «защищенная от всех ветров, кроме северо-западного, который редко бывает в этой стране». Такую розу ветров подтверждает и Лас Касас: «Адмирал никогда не испытывал ярости этих двух ветров». Утром 6 января, несмотря на воскресенье, Колумб отправился дальше – слишком уж ему хотелось поскорее продвинуться на восток под хорошим береговым бризом. В полдень подул свежий пассат, вынудивший «Нинью» отойти подальше от берега в сторону нескольких отмелей, на которые сел в 1781 году большой флагман графа де Грасса «Билль де Фан», спешивший в Чесапикский залив. Моряк, посланный наверх высмотреть глубокие места, высмотрел вместо них «Пинту», несущуюся к ним на всех парусах под попутным ветром. Поскольку поблизости не было ни одной якорной стоянки, «Нинья» развернулась и пошла обратно к гавани Исла-Кабра.

В тот же вечер на борт флагмана прибыл Мартин Алонсо, «чтобы извиниться, заявив при этом, что покинул Колумба против своей воли, и объяснив причины». Но, как пишет Адмирал, «все они были фальшивыми, поскольку с большой наглостью и жадностью он расстался с нами в ту ночь». По словам Колумба, он не знал, откуда взялись наглость и неверность, которые к нему были проявлены в этом плавании, о которых он «хотел забыть, чтобы не помогать злым деяниям сатаны, стремящегося помешать этому путешествию». Оказалось, что «Пинта», зайдя на Бабеке (Большой Инагуа) и не найдя на этом острове золота, направилась к Монте-Кристи и в течение трех недель стояла в одной из восточных гаваней на востоке (вероятно, в Пуэрто-Бланко). И вот там-то Алонсо ждал успех. По словам его сына Ариаса Переса, слышавшего историю этого путешествия из уст отца, Мартин Алонсо совершил экскурсию вглубь острова, добрался до территории могущественного Каонабо, откуда и привез много золота. Если это правда, а не просто часть «наращивания заслуг» Пинсона, то можно сказать, что Мартин Алонсо первым достиг Сибао – золотоносного региона, бывшего целью Колумба на Эспаньоле.

По-видимому, Мартин Алонсо уже был наслышан от индейцев о гибели «Санта-Марии» и, пойдя по ветру к месту крушения, встретил «Нинью». Надо думать, что и Адмирал, и капитан почувствовали взаимное облегчение, найдя друг в друге спутников для возвращения домой. Теперь Колумб решил, что может позволить себе исследовать остальную часть Северной Эспаньолы перед тем, как уйти в Испанию. Тем не менее я полагаю, что эта встреча была далека от дружественной. При всем своем уважении к Адмиралу, Висенте Янес предпочел родственные ценности и объединился с остальными членами семьи Пинсон против Колумба. Он не перестал подчинялся приказам, но «делал и говорил много неподобающих вещей против… И были они распущенными людьми и бунтовщиками». Исходя из этих соображений Адмирал решил возвращаться домой «как можно скорее». «Я не потерплю, – писал Колумб, – поступков похотливых людей, лишенных добродетели, которые, вопреки тому, кто оказал им честь, осмеливаются исполнять его волю с пренебрежением».

Два дня в Монте-Кристи ушли на конопачение «Ниньи», сбор дров и воды, а также на исследование нижнего течения Рио-Яке – дель-Норте. Со слов Колумба, в ней было столько золота, что крупинки металла прилипали к обручам бочек, когда они наполняли их речной водой, причем попадались кусочки размером с чечевицу. Лас Касас комментирует это замечание весьма скептически: «Я думаю, что на деле большая часть этого „золота“ оказалась „золотом самоварным“, а Адмирал был слишком склонен думать, что золото – это все, что блестит». Что ж, возможно, Лас Касас и был прав, но стоит помнить, что Рио-Яке берет начало в Сибао, главном источнике золота на Эспаньоле, и в его верховьях во время Второго путешествия в 1494 году Колумб построил первый внутренний форт. Даже сегодня в долине Яке находят золото. Деревенские женщины обрабатывают его, золотят индюшачьи перья и используют на рынках местных городов в качестве валюты. Поэтому я склонен думать, что именно здесь испанцы нашли первое чистое золото в Новом Свете.

На пути к Рио-дель-Оро, как Колумб назвал Яке-дель-Норте, «он увидел трех сирен (русалок), которые поднялись над поверхностью моря, но были не так красивы, как их рисуют, хотя в какой-то степени и имеют человеческий