Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

Тот, кто смотрит с этой точки на юг, в сторону залива Найп, видит низменности долины Маяри, а высокие горы на востоке выглядят так, как будто принадлежат другому острову. Предполагалось, что это «Бохио», то есть Гаити. Всю ночь Колумб ходил длинными галсами, чтобы удержать позицию, а на рассвете 13 ноября направился к суше, миновав Пунта-Мулас. Но погода была настолько ужасной, что Адмирал приказал взять курс строго на восток и таким образом избежать опасности быть выброшенным на подветренный берег сильным северным ветром. Таким образом, к концу дня флот прошел еще 31 милю.

После еще одной ночи, в течение которой флот осторожно стоял в стороне (луна была в последней четверти, а небо затянуто тучами), ветер сменился на северо-западный, что сделало восточный курс на Бабеке невозможным. Пройдя некоторое время ост-ост-зюйдом, Адмирал решил направиться в гавань где-нибудь на побережье Бохио. Взятый курс на юг привел его к точке, расположенной недалеко от восточного входа в Пуэрто-Кайо-Моа. При высокой волне Колумб не осмелился войти в эту узость, поэтому прошел дальше вдоль берега на северо-запад в поисках безопасного места. Через 30–35 миль он наткнулся на вход в бутылочное горлышко шириной чуть более 200 ярдов. Шлюпка, посланная вперед, не обнаружила дна на глубине 40 саженей в фарватере, и флот смело пошел следом. Как оказалось, фарватер имел изгиб, потребовавший трехразового изменения курса, но попутный ветер сделал это возможным, и мужество Адмирала было вознаграждено. В конце извилистого прохода открылся большой залив, усеянный высокими живописными островами. Это была гавань Бахиа-Танамо, названная Колумбом Ла-Мар-де-Нуэстра-Сеньора (морем Богоматери), а самую первую сразу за входом (вероятно, Бахиа-Хукаро), где Адмирал не стал останавливаться ради исследования, он окрестил Пуэрто-дель-Принсипи в честь инфанта дона Хуана. Был вечер среды, 14 ноября.

Вдоль этого участка побережья Ориенте описания Адмирала настолько точны, что можно определить открытые гавани даже с воздуха. Следуя его курсом на «Мэри Отис», осадка которой составляла 7,5 фута (примерно как и у «Санта-Марии»), мы были весьма впечатлены смелостью Колумба в плавании на таком близком расстоянии от берега и его здравым смыслом при выборе места для постановки на якорь и детальных исследований.

Мартин Алонсо Пинсон считал Колумба безрассудным человеком, но, если первооткрыватель не готов идти на риск, которого так избегают капитаны торговых судов, он вряд ли откроет что-то стоящее. Так, капитан Роберт Грей[179] с бостонского корабля «Колумбия», названного так в честь Великого Адмирала, подвергался резкой критике со стороны своих офицеров за то, что подходил слишком близко к берегу, время от времени попадая на мель. Но именно готовность Грея идти на риск привела «Колумбию» к тому, что она прошла более 20 миль по одноименной великой реке, куда ранее не осмеливался заходить ни один исследователь. Колумб, конечно, пропустил залив Найп-Бей, одну из лучших гаваней в мире, но любой, кто испытал северное течение в этих водах, не будет винить Адмирала за то, что он искал скорейшего выхода в открытое море.

Вид залива Танамо с его группой поросших лесом островов, вздымающихся «подобно алмазным остриям», другими островами, с плоскими вершинами, «похожими на столы», как сказал Колумб, и высокой сьеррой, возвышающейся вокруг зубчатого берега, вполне заслужил восхищение Адмирала. Здесь было ровное мягкое дно, «которое очень нравится морякам, – как писал Лас Касас, – потому что иногда камни перерезают якорные канаты». Колумб обошел залив по периметру на шлюпке и с наветренной стороны входа нашел два больших дерева, из которых плотник «Санта-Марии» смастерил большой крест (у Адмирала был обычай оставлять крест на каждом месте, где бросал якорь). Узнав, что индейцы ловят «больших улиток» (раковины), он заставил своих людей нырять за ними в надежде найти жемчуг, при этом была поймана ранее неизвестная испанцам любопытная рыба-хоботок (Lactophrys bicaudalis), которую адмирал засолил, чтобы показать монархам. Здесь же европейцы впервые обнаружили hutia[180] – кубинское четвероногое животное, напоминающее большую крысу, служащее пищей туземцам. Самой интересной новой флорой, обнаруженной в заливе Танамо, стали «большие орехи того же вида, что и в Индии». Колумб встречал у Марко Поло упоминания о «nueces de India» (кокосовых орехах) и предположил, что нашел именно их. Адмирал ошибался: кокосовая пальма была завезена испанцами в Карибский бассейн позднее, и, более того, Колумб не писал, что плоды произрастали на пальмах (в отличие от Марко Поло). То, что обнаружил Адмирал, скорее всего, было местным орехом nogal del pais (Juglans insularis), ранее очень распространенным в Ориенте.

В этом живописном заливе не было ни золота, ни намека на Азию, ни большого туземного поселения – ничего, что могло бы принести испанцам пользу. Только любовь Колумба к природной красоте, черта, не совсем обычная для людей той эпохи, удержала его там на целых пять дней. В своих записях он даже приносит извинения за то, что не покинул залив Танамо на четвертый день, ссылаясь на воскресенье. Тем не менее восхитительные пейзажи не дали Адмиралу практической пользы, а ему предстояла еще одна попытка добраться до Бабеке.

Перед восходом солнца 19 ноября флот вышел из гавани под легким бризом. Помимо прочего, Колумб изучал особенности выхода из этих северных гаваней больших Антильских островов под парусами. Вам следует ловить прибрежный ветер ночью или ранним утром, поскольку пассаты, приходящие вместе с солнцем, втягиваются в узкий проход, словно в воронку. В тот день задувал восточный пассат, и флоту приходилось держать норд-норд-ост с отклонением от ветра на 6 румбов. На закате, когда вход в Танамо находился в юго-западном направлении, на расстоянии 20 миль, Колумбу показалось, что он увидел остров Бабеке, лежащий строго на востоке. На самом же деле Большой Инагуа находился более чем в 80 милях от этой точки, и ее никак нельзя было увидеть. Скорее всего, индейцы, увидев на закатном горизонте облако, указали на него и закричали «Бабеке!», а Колумб им поверил. С захода солнца 19 ноября до 10 часов следующего утра флот прошел 52 мили курсом на норд-ост-норд, что привело его приблизительно на 21°45′ северной широты и 74°41′ западной долготы.

Этот курс быстро уводил флот от предполагаемого местоположения Бабеке, поэтому, когда ветер сменился на противоположный, Колумб принял решение вернуться в Танамо. Как писал Адмирал, альтернативным вариантом мог бы быть северо-восточный курс на Изабеллу (Крокед-Айленд) в 12 лигах впереди. По моим расчетам, правильное расстояние до этого острова – 16 лиг (если я точно рассчитал курс Колумба). До той поры, как Адмирал вышел к Кабо-Эрмосо на Изабелле, прошел всего один день, и я не думаю,