Танцуя с тигром - Лили Райт

Он обернулся назад, жаждая отвлечься. Магазин нижнего белья. Конфеты на развес. Один из тех центров, маскировавшихся под копировальные, где можно было заламинировать документ, перевести деньги, подделать удостоверение личности. Однажды в D. F., на площади Пласа-де-Санто-Доминго, он купил поддельное водительское удостоверение на имя Начо Рико. Забудь США с их мечтой. Эти магазинчики были местом огромных возможностей. За сотню баксов и паспорт ты мог выйти отсюда стоматологом.

Он обошел киоск кругом, прочитал надписи на всех афишах. При виде одной из них он заморгал, не веря своим глазам. Выставка масок в «La Fábrica». Коллекция Томаса Мэлоуна. Более ста масок из всех регионов Мексики. Второй постер прикрывал собой большую часть первого. Оскар Рейес Каррильо открывает свою коллекцию масок широкой публике. Вид имени Рейеса, напечатанного крупными буквами, пробудил в нем воспоминания о тягучем запахе мокрого цемента. Запахе грязных ног, духоты и человеческого пота. Черный археолог отвернулся, чувствуя, как натягиваются нервы. В дневном свете были свои тени. Он дотронулся до афиши, осознавая ее реальность. Томас Мэлоун здесь, и это значит, что маска тоже здесь. Гнойные нарывы на руках лопнули под рубашкой, оставив на ткани бледно-розовые луны.

– Круз, – позвала девушка.

Круз? Она смотрела прямо на него. Наверное, она не расслышала его имя или забыла, как произносится «Крис». Он улыбнулся. Круз Мэддокс. Ему понравилось это имя. Отправляйтесь в круиз с Крузом. Добро пожаловать на круизный лайнер «Леденец на палочке». Он рассмеялся. Чело посмотрела на него с обидой, ожидая, что черный археолог станет над ней подшучивать. Он взял ее за руку.

– Я в правильном месте. Человек, которого я ищу, в Оахаке. Мы просто должны понять, где он живет.

– Всевышний помог, – с удовлетворением произнесла девушка.

– Но человек, которого я не ищу, тоже здесь.

Девушка огляделась по сторонам.

– Тогда будем держаться от него подальше.

И черный археолог сказал:

– Где мы можем купить пистолет?

Он ни черта не знал об оружии, а Чело не хотела иметь с этим ничего общего. Когда сотрудник ломбарда показал ему два пистолета, он, ни минуты не колеблясь, указал на тот, что побольше. На сей раз он не забыл о пулях. Что еще ему нужно? Мишень не продавалась.

Чело осталась ждать его на улице. Когда он справился и вышел, она сказала:

– Это не сулит ничего хорошего.

– Но когда у тебя есть пистолет, то не случится и ничего плохого.

– Son peligrosos[290].

– Нет, пистолеты не опасны, – возразил он. – Lo contrario[291]. С пистолетом ты чувствуешь себя в безопасности.

– Ты рассуждаешь, как мой отец, – вздохнула она.

– Где он?

– Он мертв.

Они шли, держась за руки. Ее пальцы были твердыми на ощупь, но теплыми. Черный археолог чувствовал себя намного смелее с пистолетом, хотя не понимал, куда же его лучше положить. Казалось неосторожным сунуть его в ранец, но и волнительно было класть его в карман брюк. В магазине скобяных изделий он купил дешевую рыбацкую коробку, на выходе выбросил ее пластиковое содержимое в мусорное ведро, положил внутрь пистолет и взял коробку в правую руку, повесив ранец на сгиб локтя и оставив левую руку свободной для девушки. Вуаля.

Они продолжали неспешно идти, проходя мимо китайских тапочек и пищевых контейнеров всех цветов радуги. Ощущая уверенность от приятной тяжести пистолета, черный археолог был в довольно странном праздничном настроении, словно шериф, возглавивший самый маленький в мире парад. Он думал о том, какой из него стрелок, и жалел, что не отнесся к этому занятию достаточно серьезно, когда отец возил его на солончаки тренироваться в стрельбе. Солнце опускалось за горизонт, в воздухе пахло симплокарпусом вонючим[292], и его отец опрокидывал одну банку светлого пива за другой, используя серебряные пустышки в качестве мишеней. Задира, который хотел казаться крутым. У него было оружие. Черный археолог ухмыльнулся, думая обо всех этих клише. С пистолетом ты мог стать кем угодно и, если кто-то возражал, мог тут же пристрелить его. Глиняный голубь. Белая птичка, от которой остается только пепел и пыль.

На самом деле ужин был настоящей милой комедией. В меню ничего не было – впрочем, самого меню тоже не было, – и только стесняющаяся женщина, слепая на один глаз, предложила им овощной суп, горячий шоколад, рис, бобы de la olla[293] и tlayudas[294] с цыпленком. Tlayuda была местной достопримечательностью: хрустящие лепешки тортилья в форме слоновьего уха, на которых слоями были уложены бобы, сыр, изготавливаемый только в Оахаке, нарубленный салат-латук и pico de gallo[295]. Они заказали по две порции всего и поинтересовались, не подавали ли здесь пиво. Не подавали. Они наелись острой еды, которая, как и всякая еда в горах – вне зависимости от простоты и остроты, – на вкус была просто потрясающей.

После ужина они отправились на ночлег через густую лесистую местность. Сальвадор забронировал отдельный домик для семьи, но их ожидала общая комната для туристических групп, в которой они были единственными постояльцами. Шесть комнат с односпальными кроватями, длинный коридор, общая комната, в которой было достаточно пространства для того, чтобы устроить вечер сельской кадрили. В кухне ароматно пахло супом и крекерами.

– У меня впечатление, что мы на каком-то христианском курорте, – сказала Анна, заглядывая в пустой холодильник. – Здравствуйте. Здравствуйте.

Сальвадор застонал.

– Хозяин обещал мне бунгало. Это обычная история. Ты бронируешь номер для себя, а потом слышишь: «Мне очень жаль, но у нас нет свободных домиков».

Анне стало интересно, чего ожидал Сальвадор от этого вечера. Односпальные кровати сильно усложняли ситуацию. Либо им придется ютиться на одной кровати, что было слишком по-детски, либо спать отдельно, как туристы в палатках, – каждый в своем спальном мешке. От мысли о том, что они будут обсуждать эти варианты, Анне до безумия захотелось выпить. Она поставила в холодильник бутылку вина.