Танцуя с тигром - Лили Райт

Люди думают, что быть наркобароном – это только кокаин и женщины, но на самом деле это тяжелая работа. Я никогда не сплю в одной постели две ночи подряд. Иногда я сплю в туннеле. Иногда я регистрируюсь в пятизвездочном отеле под именем Хесус Максимо. У меня есть несколько образов. В моей ванне есть люк. Мой повар держит пистолет в хлебнице.

Некоторые мужчины берут в постель проституток. Я беру книги по искусству и пистолет. Я изучаю слова в словаре. Может быть, мне стоило бы заплатить обнаженной женщине, чтобы она делала это для меня. Ха. Когда я достаточно изучу искусство, я уберу Гонсалеса. Никто не любит всезнаек. Есть и еще одна причина, по которой я беру в постель книги по искусству: если меня застрелят во сне, то меня утешает мысль, что я видел что-то красивое, прежде чем упасть в объятия Санта-Муэрте.

Когда Сальвадор вернулся в «Puesta del Sol», Анну не заботило, что его мотивировало: секс, деньги, месть, скука, желание подшутить, жалость или доброта. Она просто была благодарна ему за то, что он забирал ее в горы, где ни один тигр не сможет ее отыскать. Сальвадор удивился, когда она позвонила ему и созналась, что в глубине души давно передумала. Ей удалось поспать всего три часа, так и не выпустив телефонную трубку из рук. На телефоне был набран номер стойки регистрации – оставалось лишь нажать кнопку вызова; дверная ручка была заблокирована стулом.

– Кажется, ты чем-то обеспокоена, – сказал Сальвадор, переключая передачи.

– Стесняюсь, – ответила Анна.

– Это что-то новенькое. – Он улыбнулся ей. Дружелюбно, маняще, мило.

– Очень галантно с твоей стороны.

Она не могла придумать, как поддерживать разговор дальше. Ей хотелось броситься к нему на руки, рассказать обо всем, но тогда он захочет, чтобы она вернула маску мексиканскому правительству. Он не станет искать отличия между Томасом Мэлоуном и ее отцом.

Она посмотрела в зеркало заднего вида. Тигра не было.

– Кто-то должен был спасти тебя, – сказал он. – Кроме того, я очень хотел показать тебе горы.

В ответ Анна сказала то, что было у нее на уме и вертелось на языке:

– Ты ранил мои чувства, когда вышвырнул меня из своего дома.

Сальвадор резко дернул руль автомобиля.

– Я не прогонял тебя. В тот момент я понадобился своей семье. И я подумал: «Зачем проводить время с женщиной, которая спит с Томасом Мэлоуном?»

– Я не сплю с Томасом Мэлоуном.

– Ты уверена?

– Думаю, что мне было бы об этом известно.

– Так, значит, у меня есть надежда?

Его искренность обезоружила ее.

– Я думала, что это игра в одни ворота, – сказала она и нежно провела пальцами по его шее. – Моя мама часто делала так отцу, когда он долго вел автомобиль.

Он издал рык довольного зверя.

– Счастливчик твой отец.

– Не особо. И не сейчас. Он снова пьет.

Она рассказала ему об отцовской зависимости. Он внимательно выслушал. Приятно было поделиться трудностями, с которыми она столкнулась в жизни, однако Анна рассказывала свою историю с осторожностью, чтобы не упомянуть имя отца.

– Он говорит, что собирается приехать в Мексику, но это не произойдет. Когда отец пьет, он едва может встать со своего кресла. Он пропустил бы мою свадьбу, если бы…

– Ты замужем?

– Я была обручена, но помолвка расторгнута.

Ее лицо, должно быть, выглядело рассеянным, потому что он дотронулся до ее колена:

– Ты в порядке? Может быть, нужно вернуться?

– Вернуться? – Анна положила локоть на стекло, подставив руку набегающему потоку ветра. – Нет, я хочу ехать быстрее.

Бенито-Хуарес был мексиканской версией маленького городишка вроде Вермонта. Школьники, маршируя по деревенской площади, несли флаг под патриотический гимн горниста. Вдоль густого леса выстроились срубы. Воздух был чистым и бодрящим.

Их номер не успели подготовить, поэтому они решили прогуляться от гостиницы пешком к mirador[275], откуда открывался восхитительный вид на долину.

– Ты могла бы оставить здесь то, что взяла с собой, – сказал Сальвадор, кивая на ее пакет. – Что там у тебя?

– Моя жизнь.

– Dámelo[276].

Она с минуту колебалась, потом осторожно протянула ему пакет, предупредив, что внутри хрупкий предмет, и сразу же, волнуясь, что говорит грубо, добавила:

– Gracias[277].

– El gusto es mío[278].

Они шагали вверх зигзагообразными дорожками, мимо фермерских поселений, мимо кукурузных полей и пастбищ, где гуляли овцы. Анна решила, что ее самые тяжелые опасения не оправдались. Тигр не последовал за ней сюда.

Сальвадор был в туфлях и джинсах. Анна почувствовала прилив желания. Она могла влюбиться в мужчину, который отправился в горы в туфлях и джинсах, задолго до того, как влюбляться в мужчину, который предпочитал рипстоп[279] и флис. К черту Мисс Венесуэлу! Ее здесь не было. Была только Анна.

Сальвадор остановился, часто и тяжело дыша. Она забрала у него пакет обратно и сказала:

– Иногда мне хочется путешествовать вечно.

– Мне всегда хотелось последовать camino[280] Че Гевары. Отправиться на юг, через Аргентину. Курить, пить и спать с красивыми женщинами.

Анна почувствовала, что ревность, родившаяся в душе, поднимается вверх, как сок через соломинку. Она сказала, что тоже хочет поехать.

Сальвадор хлопнул в ладоши.

– Ты не хочешь одного мужчину. Ты хочешь того, кто станет следующим. Я знаю, о чем ты думаешь: «Сальвадор, он ничего так, в Мексике».

Анна рассмеялась. Он разгадал ее.

Сальвадор вытер пот с нижней губы.

– После Мексики ты вернешься домой и выйдешь замуж за американского парня, родишь американских детей и будешь жить счастливой американской жизнью до тех пор, пока не получишь американский развод, не вернешься в Оахаку, не сядешь на zócalo с бокалом своей грустной «маргариты» в надежде встретить старого друга Сальвадора, которого ты покинула много лет назад.