Дубль два - Олег Дмитриев

во двор, увешанного рыбой, как новогодняя елка, стоили дорогого. Павлик, копошившийся в траве рядом с лавкой, на которой сидела мама, сразу сунулся к сеткам с большими зелёными медленно шевелящимися раками. Но я успел отдёрнуть коромысло повыше в самый последний момент. А потом показал ему, как клешня легко перекусывает прутик от метлы. И попробовал объяснить Речью что-то вроде: «Нельзя! Кусачий. Больно!». Судя по тому, как он прямо на попе пополз спиной назад от опасных зверей — получилось убедительно и доходчиво.

— Лис, выбери, какие больше нравятся. Варить — жарить, как сама решишь. Деда не сегодня — завтра домой принесём, ему ушицы похлебать будет самое то, что доктор прописал, — сестра кивала, не сводя глаз с улова. — Вот таких не трогай, их я коптиться поставлю, видал, вроде бы, что-то похожее на коптильню в сарае.

— А с остальными что делать? — уточнила Алиса. Даже если планировать два ведра ухи — всё равно оставалось.

— Оставь так. Вернусь — засолю или в морозилку спущу, — махнул я, уже спеша к амбару. Чуть завтрак не прогулял.

Киса и Ося, вернее, старики-разбойники, встретили меня приветливо и тут же засыпали вопросами про рыбалку. Дед Сергий явно был в ней дока, поэтому интересовался профессионально. Древо слушало больше за компанию. То, что сетки бросал прямо с дерева, Хранитель оценил сугубо положительно, намекнув, что та берёза неспроста выросла именно под таким неожиданным углом, и, вроде как, он чуть ли не лично к этому руку приложил.

За выпущенную обратно подводную мелочь даже похвалил. Да, осознанное потребление появилось тоже не вдруг и не на пустом месте. Мне и самому всегда казалось, что брать больше, чем надо — редкая глупость.

Под столбом яркого света, казавшегося сегодня ещё шире, чем вчера вечером, нежился верхний живой побег Осины. Он стал шире и выше, на нём показались два новых ростка с почками. Скоро, наверное, и листики пойдут. Я поймал себя на мысли о том, что за возрождением дерева смотрел с восхищением и гордостью. Как-никак, сам помог.

Про ночную встречу не то, что рассказывать не стал — старался даже не думать. Но с этими двумя матёрыми прокурорами с астрономическим стажем играть в такие игры мне было явно рано. Вернее, играть-то — запросто, а вот выиграть — без шансов.

— В Двориках по сторонам смотри. Там обязательно одна-две бабки с чернотой будут. Уж на что деревенька бесполезная да маленькая — но нет, живут себе. В Хацуни тоже пара постоянно сидит. Вроде как конвой. Знают они, что мы с Оськой в этих краях где-то, но видит око — да зуб неймёт. Вот пусть так пока и продолжается. А ты про деревню-то с какой целью спросил? — уточнил Хранитель. Хотя я не помнил, чтоб спрашивал.

— Да думаю до города сгонять, как рыбу коптиться поставлю. А на обратном пути у местных про молочко да курятину поузнавать. Свойское-то всяко лучше покупного, — выдал я бесспорную истину.

— Это — да. Коров там точно держат штуки три. Ну, в том году, по крайней мере, три было. А куры, почитай, в каждом дворе роются. А зачем в город тогда? — продолжал пытать Сергий.

— Да за пивом же. Раков-то полтора ведра сами себя не съедят, а без пива их есть — не по-людски как-то. Если можно с ним — зачем тогда без него? — я будто заразился от этих двоих вселенско-житейской мудростью. — Эх, жаль, тебе раков нельзя, наверное.

— Чойта нельзя-то⁈ — у деда вздрогнул весь «розарий», в котором он лежал. — Можно! Нужно даже! Ты чего, пива дедушке зажал с раками? Ну, точно Аспид, как есть змей подколодный! Оська! Глянь, какую гадину на груди-то пригрели⁈

Прутик в столбе света чуть шевельнулся, еле заметно, как хвост старого ленивого кота на солнышке:

— Не ёрзай, Серый. Осиротишь, не ровен час. И про то, кто кого пригрел — тоже вопрос ещё. Как и про то, зачем ему второй дом от околицы с белыми наличниками так занадобился, — Речь Древа звучала неторопливо, размеренно. Да, идея отвлечь и его разговором про пиво с раками была слабоватой. Но я хотя бы попытался.

— Второй-то? Синий такой? Лидка там живет. Ну, в прошлом году ещё жила. Дети разъехались у ней, внучка одна осталась, Машка, оторва редкая. Никак, по ласке заскучал, касатик? — ну вот, теперь он мне не простит своих раковых переживаний. Или рачьих?

— От вас, отцы, ничего не утаить. Нет, Машка мне без надобности. А вот молоко и куры точно нужны, — я «говорил» так, что даже сам себе верил.

— В соседнем к ним доме Тимофевна живёт. На четвёртом ранге она. Ушлая баба. Смотри там, повнимательнее. В лес им ходу нет, но мало ли, как подгадить надумает. А Шарукану поклон мой передавай, коли увидишься. И скажи ему, что, помнится, рецепт он у меня всё вызнавал как-то. Потом бочонок привозил на пробу. Ох, и напробовались тогда… Хм… В общем, если то, полутёмное, бархатное, ещё варят — возьми обязательно!

— Возьму. Мне бы только выехать. А то как до ручья долетели — убей Бог не вспомню. Только Павлик хохотал всю дорогу, а мы с Алиской головами о двери стучались.

— Зря вы так. Головы у вас — места слабые, — Древо продолжало «говорить» размеренно и вальяжно, по-прежнему напоминая кота, развалившегося на тёплом крыльце под ласковым солнышком.

— Так чего сложного-то? Куда влез — туда и вылез, как в народе говорят. По своей же колее и пяться назад. Про пониженную не забудь только, — поддержал его Хранитель. Интересно, они теперь всегда будут мне очевидные вещи подсказывать? Не суй руки в огонь, не лижи зимой качельку…

— Не бухти, Яр. Это по-стариковски мы. Через какое-то время всех вокруг начинаешь абсолютными идиотами считать, поверь мне. Столько дуростей люди на ровном месте делают — ты себе не представляешь. Ты вот почему у Шарукана номер не взял? Сейчас бы уже с пивом сидели, — да, зря я взялся спорить с ними. Кругом правы. И вот чего я, действительно, телефон не спросил у кыпчака?

— Ладно уж, хорош бичеваться. У Мастера спроси мелу, янтарной кислоты и этих, как их, зараз-то… Хела́тов! Запиши, слово сложное. Ладно-ладно, не пыхти. Запомни тогда. Хелаты железа, меди, цинка и марганца. Хе-ла-ты. Четыре