Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

полях, отданных мне в суту. Отзывы восторженные. Как-то я зашел в храм договориться насчет рабов для прополки кунжута. Он любит рыхлую почву в междурядьях. Иштариттия, желая сделать мне приятно, пригласила в прохладное помещение в основании зиккурата и угостила вином, которое пока что в Вавилоне по большей части привозное и потому дорогое. Это оказался уксус, подслащенный медом.

— Не нравится⁈ — удивилась главная жрица, заметив, как я скривился.

— Угощу тебя своим, и сама узнаешь ответ, — пообещал я.

Сдержал слово через пару дней, привезя пятилитровый кувшин муската, как я называю свой сорт винограда и заодно напиток из него.

— Какой аромат! — воскликнула Иштариттия, когда я наполнял для нас бронзовые чаши с барельефами на боках в виде львов, похожих на облезлых кошек, а отпив глоток, изумилась во второй раз: — Какое сладкое! — и поинтересовалась: — Добавляешь мед?

— Нет. Хорошее вино не нуждается в добавках, — ответил я и подсказал: — Если слишком сладкое, разбавь водой. Я делаю напополам. Так оно хорошо утоляет жажду в жару.

Сахирту (мала́я), как называют рабынь, принесла нам воды, долила в чаши. В таком виде вино понравилось главной жрице еще больше.

— Пахнет переспелой грушей, — поделилась она, после чего произнесла: — Ты так много знаешь и умеешь. Наверное, получил хорошее образование. Мне сказали, что ты приехал сюда из Халеба.

Уверен, что собрала обо мне всю информацию. Каждая женщина — шпион и каждый шпион — женщина, но некоторые не догадываются об этом. Если Иштариттия поймает меня на вранье, сделает неправильные для меня выводы.

— … но там меня никто не знает, — закончил я за нее и проинформировал: — Я не преступник и не беглый должник. Просто хочу забыть прошлое. Все, кого я любил, умерли во время мора. В Вавилоне я начал жизнь с чистой глиняной таблички.

— Как я тебя понимаю! — произнесла она с сочувствием. — Моя семья погибла во время половодья, когда я была маленькой. Меня чудом спасли. Выросла в семье дяди. Иногда мне снятся родители, а проснувшись, не могу вспомнить их лица.

— Может, это к лучшему, — сказал я.

— Поэтому ты не женишься? — поинтересовалась она.

— Не совсем. Та, на которой хотел бы жениться, замужем, а другие мне не интересны. Живу с рабыней, есть дети, и мне этого достаточно, — ответил я.

— Жаль! — искренне произнесла Иштариттия. — Хотела подыскать тебе жену.

Женщинам становится плохо, когда неженатому мужчине хорошо.

— Пока не надо, — отказался я. — Если передумаю, скажу.

— Договорились, — шутливо согласилась она и поменяла тему разговора, предложив: — Мы будем покупать у тебя вино.

— У меня пока маленькие урожаи, на вас не хватит, — сообщил я. — Лучше привозите мне виноград и присылайте людей в помощь, и я буду делать для вас

— Можно и так, — согласилась она. — Заодно мои ширку научатся у тебя делать такое же хорошее вино.

— У меня нет никаких секретов. Просто надо чувствовать, когда и что сделать, а этому не научишь, — соврал я, потому что не поверит, что у меня знаний на два с половиной тысячелетия больше, чем у жителей Вавилонской империи и окрестностей вместе взятых. — Хозяева соседних полей внимательно наблюдают, что и как я делаю, повторяют за мной, но у меня большие урожаи, а у них нет.

— Да, мне рассказывали это, — согласилась она. — Уверена, что тебе нашептывает советы богиня Иштар.

— Передам богине, что ты ее разгадала! — шутливо выдал я.

— Передай, — на полном серьезе произнесла главная жрица.

Черт побери, я постоянно забываю, что они искренне верят во всю эту галиматью!

38

Теплый сезон прошел без чрезвычайных ситуаций. Я собрал средний урожай, как на своих полях, так и арендованных у храма. Кунжут скосили, досушили, расстелив на земле на территории храма, после чего вытрясли семена, из которых выдавили масло. Я взял немного для заправки ламп и салатов, и заодно сена, чтобы разнообразить корм домашней скотине. Остальное продал храму, договорившись о цене с главной жрицей Иштариттией.

Винограда получил три четверти тонны, что для пятилетней лозы по нынешним временам вполне прилично. Надавил из него без малого пятьсот литров вина. В следующем году буду обеспечен своим полностью. Прислал тринадцать билту (триста девяносто шесть с половиной килограмм) винограда и храм богини Иштар. Был он мельче моего, но сладкий. Подогнали и кувшины, потому что у меня свободных не было. Сделали и для них двести пятьдесят литров. Когда вино отстоялось, очистилось, разлили в принесенные кувшины, обмазанные по моему совету битумом, заткнули деревянными пробками, запечатали и отвезли в погреб храма, чтобы настоялось. Предупредил, что употреблять надо не ранее, чем через полгода. Не уверен, что прислушаются. Главной жрице вино очень понравилось. Мне насплетничали, что подаренный пятилитровый кувшин выдула, считай, в одно рыло.

Оливок вышло в среднем восемнадцать килограмм с дерева. Для молодого сада тоже неплохо. Сбор урожая проходил в три этапа. Сперва сняли крупные недозрелые, зеленые плоды, которые и принято в России называть оливками. Они горьковатые, малосъедобные, поэтому солят, как огурцы, которые тоже употребляют зелеными, недозрелыми. Вторым был сбор крупных спелых плодов, ставших фиолетово-черными. Их будут называть маслинами. Они мягче, мясистее, но тоже нуждаются в обработке в солевом растворе. Третий сбор сделали в конце теплого сезона, сняв мелкие плоды, которые пошли на изготовление масла с помощью виноградного пресса. Делали два жима: первый, лучший, для себя, второй — на продажу. Теперь и с оливковым маслом у меня не будет проблем.

На зиму свои поля и два арендованных я засеял ячменем и два других — пшеницей. Будет сухое холодное время года, что более вероятно, лучший урожай даст первая культура, будет влажная — вторая. Да и посевную разнесли по времени, потому что плуг один, и использовался в первую очередь на моих полях.

Мое предположение оказалось верным, влаги в холода было мало. В кои-то веки я собрал пшеницы меньше, чем ячменя, но больше, чем остальные хлеборобы. Про голод уже забыли, и оптовая цена на ячмень опустились до одного и двух третей шиклу за один курру, а пшеницы — до одного и трех четвертей.

Я решил поэкспериментировать и посадил на всех полях, кроме своего большого, лен-долгунец. Его выращивают в Месопотамии со времен шумеров, а может, и раньше. Требует много воды