Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

с двумя третями ику (одна целая и почти треть гектара). С обоих собрали в этом году чуть более двух с половиной тонн ячменя, то есть около шести центнеров с гектара. Хорошо, что год голодный, цены на зерно высокие, заработали прилично, однако летом оставили отдыхать, потому что сомневались, что отобьются расходы на семена и вспашку.

Как-то я наведался на виноградник проследить, как собирают урожай лука в междурядьях. Уродился он хорошо, хотя не рекордно. Моей семье на год хватит и даже останется на продажу. Тут ко мне и подвалил хозяин ближнего поля, мужик туповатого вида, какой бывает у беспросветных трудоголиков, которым лень придумать какую-нибудь рацуху, облегчающую жизнь. Мы с ним познакомились в прошлом году, когда вдвоем выступили против хозяина второго поля, который вдруг решил, что мы должны платить ему за арык. Наверное, он бы развел трудоголика, но нарвался на меня. Я ему четко объяснил, что уровень воды в арыке настолько высок, что человек его размера утонет в нем запросто. После чего этот крученый тип резво подружился со своим бывшим врагом и попробовал настропалить на меня. За это его кто-то сильно избил на выходе из кабака. Драчливых негодяев, готовых отмудохать кого угодно за чашку сикеры, сейчас хватает. Лучше не шляться ночью по улицам.

— Мы хотим поля свои продать. Купишь? — без предисловий предложил трудоголик.

— Сейчас цены низкие. Подожди до следующего года. Больше заплатят, — посоветовал я.

— Пока ждать будем, с голоду помрем. Я решил вернуться в Гузану. Там земля щедрее, — сказал он.

— Да, там климат холоднее, дождей больше. Два урожая в год — запросто, — согласился я и предложил: — Недавно тут неподалеку поле продали, как у тебя, по шесть шиклу за ику. Если согласны на такую цену, куплю оба.

— Мы знаем. За столько и собирались продать, — выдал он по простоте душевной их общий план с крученым, который побоялся вести со мной переговоры.

Я привлек к этой сделке писца из судебного двора. За один шиклу он проверил, не находятся ли поля в закладе, после чего составил два договора. В общем, отработал, как нотариус из будущего, но за более скромное вознаграждение. В итоге я «прирос» еще на почти четыре гектара пашни. Впрочем, как поле, меня интересовало только меньшее. Люцерну можно выращивать не более пяти лет подряд. Потом надо поменять культуру, а сено мне нужно каждый год и много. Вот и решил получать кормовую траву то на одном, то на другом. Большее поле перепрофилирую под виноградник, чтобы в Вавилоне наконец-то появилось хорошее вино в товарном количестве.

Поскольку в храме богини Иштар понятия не имели, каких и сколько удобрений надо или не надо для их полей, я заказал рабов и транспорт, чтобы заготовили сыромолотый гипс и фосфориты и складировали в моем доме в пригороде, где жил с семьей Хашдая. Сказал, что буду использовать понемногу в течение следующих четырех лет, отведенных мне по договору. Таки да, после сбора огурцов добавил малость и того, и другого на храмовые поля, а остальное нанятые мной работники отвезли на недавно приобретенные, перемешали с купленным у храма навозом и раскидали. Затем добавили на меньшее известь, которую так любит люцерна, и на оба сильвит, за которым я съездил сам, благо требовалось его мало. После чего оба поля были дважды глубоко перепаханы, обработаны бороной и оставлены отдыхать до следующего теплого сезона.

В середине месяца таршиту (сентябрь-октябрь) я не стал делать пятый укос люцерны, запахал ее, как сидерат, и посадил пшеницу, как и на всех остальных полях, кроме нового. На старом винограднике заранее сделали отводы, а после сбора урожая во время обрезки заготовили черенки, чтобы все это высадить в следующем году на соседнем.

В этом году винограда было больше, и я решил изготовить вино. Пока что ягоды давят ногами в каменных или деревянных корытах. Сок получается бледный и ненасыщенный, слабенький. Забраживают и хранят в глиняных кувшинах, которые пропускают воздух. Вино постепенно, обычно за год, реже дольше, превращается в смесь воды с уксусной кислотой.

Я был более подкован, поэтому сделал простой квадратный корзиночный пресс емкостью литров семьдесят. Из дубовых плашек собирается что-то типа ящика, только между планками остаются узкие щели, чтобы вытекал сок на установленную снизу большую глиняную тарелку с желобом для стока. В центре крепится бронзовый винт, по которому опускается дубовый пресс, работающий по принципу кабестана: два человека толкают вымбовки, двигаясь по кругу. Опытные виноделы будут разделять сок по отжимам (первый, второй, третий…), но я не стал заморачиваться. Выжали, сколько смогли, разложили мезгу — смесь сока с фрагментами мякоти, кожуры, гребней и косточек — по большим глиняным кувшинам так, чтобы заполняла на три четверти, накрыли тряпкой, чтобы мусор не попадал, и поставили в теплом месте на три-пять дней для первичного брожения, помешивая через каждые восемь-десять часов, чтобы не образовывалась плесень. Когда содержимое начало шипеть и пениться, процедили, перелили в другие кувшины с плотными крышками и гидрозатворами — тростниково-глиняными коленцами, один конец которых выходит из плотно закрытой и залепленной битумом емкости, а второй погружен в чашу с водой. Углекислый газ будет уходить, пуская пузыри, а кислород не сможет попасть внутрь. Кувшины поставили в темном прохладном месте на месяц-два, пока не перестал выходить газ.

Некоторые просто ждут, когда перестанет шипеть, и мезга осядет, после чего переливают вместе с ней в кувшин яйцевидной формы, закопанный в землю, запечатывают глиняной пробкой, обмазанной воском или битумом, и оставляют до весны, чтобы потом перелить в другие, дать успокоиться, после чего снимают с осадка и размещают в чистые кувшины. В итоге вино получает терпким. Так будут делать в Грузии даже в двадцать первом веке.

Мне грузины не указ, я привык к западноевропейской технологии. Мы аккуратно слили молодое вино с осадка, процедили, перелили в чистые глиняные кувшины, которые поставили на три месяца в темный прохладный погреб, не забывая в первые два сливать с осадка. Созревшее, прозрачное вино разлили по глиняным кувшинам емкостью литров пятнадцать, покрытых слоем битума, чтобы не проходил воздух, запечатали деревянными пробками и вездесущим здесь темным нефтепродуктом и разложили по полкам в горизонтальном положении в винном погребе. Египтяне, а вслед за ними и остальные народы Средиземноморья, используют для хранения вина амфоры, которые удобны для транспортировки на судах, вставленными в песок, заодно предохраняющим от перегрева, и в нижней узкой части скапливается осадок. Вино сладкое, десертное,