Чувство реальности. Книга 1 - Полина Дашкова

Грохот воды был похож на тяжелый рок, маленькая ваннаякомната, отделанная апельсиновой плиткой, крутилась и подпрыгивала, желтыйплоский плафон дергался, как голова неизвестного парнишки, похожего на ПавликаВоронкова, в ритме бешеной музыки. Два пышных белых махровых халата на вешалке,прибитой к внутренней стороне двери, приплясывали, сцепившись рукавами, каквлюбленная парочка на дискотеке. Дверь дрожала и пела “Чучело, чучело…”сердитым женским голосом.

– Чучело, ты вылезать собираешься?! – Бывшая жена Маринабарабанила в дверь и обзывала Арсеньева всякими неприятными словами. Послеразвода им приходилось жить под одной крышей, все никак не могли разменятьквартиру.

– Мне нужна ванная! Ты уже полтора часа мокнешь!

– Да, прости, сейчас выхожу! – крикнул Арсеньев, вытащилзатычку и окончательно проснулся.

* * *

Угораздило же Стивена Ловуда снять квартиру вПыхово-Церковном переулке, в двух шагах от Оружейного, где Маша жила все своедетство! Сейчас только не хватало узнавать знакомые с детства улицы, все этиБрестские и Миусские. Она старалась не глядеть в окно, занялась своим новыммобильным телефоном, просматривала функции, долго выбирала мелодию. Выбраланежные звуки, похожие на кошачье мяуканье.

Ловуд молчал. Вдоль окон плыли московские окраины. Совсемстемнело, можно было расслабиться и спокойно прокрутить в голове последнийразговор с Макмерфи.

Всего за час до отлета они сидели в маленьком тихом баре ваэропорту Кеннеди и болтали о всякой ерунде: о погоде в Москве, о Машиной новойстрижке.

– Я бы хотел, чтобы ты поближе познакомилась со СтивеномЛовудом, – вдруг заявил Макмерфи.

– В каком смысле? – брезгливо скривилась Маша.

– Не дергайся. Не в том, в котором ты подумала. Хотя, еслипонадобится пару раз сделать томные глазки и подхихикнуть его двусмысленнымшуткам, ничего с тобой не случится. Ты должна ответить на несколько вполнеконкретных вопросов относительно Стивена Лову да, причем ответить мне лично,никому больше. Поняла?

– Почти.

– Никто, даже твой отец, не должен знать об этом.

– Он знает, что Ловуд будет меня встречать.

– К сожалению, да. Но это не страшно. Главное, в будущем незаострять его внимания на этом человеке.

– Я что, вообще не должна упоминать Ловуда в разговорах сотцом? Мы будем постоянно перезваниваться, общаться через электронную почту. Выже знаете, как тонко он чувствует не только вранье, но даже умолчание!

– Ты можешь назвать Ловуда в перечне имен, среди других.Просто не надо выделять его, понимаешь? Да все ты отлично понимаешь. Слушайглавное. Ты должна выяснить, существует ли связь между Ловудом и генералом ФСБКумариным Всеволодом Сергеевичем.

– С кем? – Маше показалось, что она ослышалась.

– С Ку-ма-ри-ным, – медленно, по слогам, повторил Макмерфи,– фотографии его ты уже видела, живьем, кажется, никогда. Можешь посмотреть ещераз. С собой, как ты понимаешь, дать не могу, но ты запомнишь. У тебя отличнаяпамять на лица, – он протянул Маше небольшую стопку снимков, цветных ичерно-белых.

Пока Маша их разглядывала, он продолжал говорить:

– Ты попытаешься понять, что именно их связывает, какиемежду ними отношения, как давно они знакомы. Будет совсем хорошо, если тебеудастся понаблюдать за их общением в небольшой компании или, например, вывтроем поужинаете в каком-нибудь загородном ресторане. Правда, Ловуд страшныйжмот. Насчет Кумарина не знаю, но если ты захочешь поужинать с Ловудом, платитьпридется тебе. Он угощает кого-либо только по оперативной необходимости и наказенные деньги.

– Кумарин был шефом моего отца, – тревожно заметила Маша ивернула снимки.

– Именно поэтому не надо ничего рассказывать папе. Он станетнервничать, преувеличивать, истолкует что-то превратно. В общем, мыдоговорились?

– Не совсем. Если мне придется встретиться с Кумариным,вдруг он меня узнает?

– А почему он должен тебя узнать? Разве он бывал у твоего вотца в гостях? Разве ты его когда-нибудь видела живьем?

– Нет… – Почему-то у Маши стало на миг холодно в животе. Нотолько на миг и, наверное, от яблочного сока со льдом.

– Вот и он тебя – нет. Ему могли попасться на глаза толькофотографии, причем детские, и очень давно.

– Я тоже видела только фотографии, – язвительно заметилаМаша, – а он, между прочим, профессионал, и у него тоже отличная память налица.

– Только детские, и очень давно, – ласково повторил Макмерфии потрепал ее по щеке.

– Что-то здесь не так. Я пока не понимаю, что именно, ночувствую. Получается, Рязанцев отходит на второй план?

– Ничего подобного, – Макмерфи энергично замотал головой, –Концерн ждет от тебя подробных отчетов обо всем, что творится вокруг Рязанцева.Мы вложили много денег в этого человека, и нам надо, чтобы кто-то постоянно былрядом и держал руку на его пульсе. Раньше эту работу выполнял Томас Бриттен.Теперь будешь выполнять ты.

– Но все-таки Ловуд и Кумарин – основная часть моегозадания, верно?

– Для меня это самое главное. Для меня лично. Но не дляКонцерна. Хотя одно с другим очень тесно переплетено и связано.

– Почему в таком случае вы говорите об этом в последниймомент и так туманно?

– Я сказал тогда, когда счел нужным. И ничего не туманно. Тысама все усложняешь.

– Нет. Это вы усложняете. И я не понимаю, зачем.

– Прекрати! Я не стал говорить тебе раньше потому, что тымогла бы не удержаться, что-нибудь ляпнуть отцу. Одно дело – телефон иэлектронная почта, и совсем другое личный контакт, глаза в глаза. Он ведь всеиз тебя вытянул в “Ореховой Кларе”?

– Вы что, слушали нас?

– Делать мне нечего! Я просто очень хорошо знаю вас обоих.

– Кумарин сейчас возглавляет Фонд Международных гуманитарныхинициатив. Ловуд – помощник атташе по культуре. Они вполне могут быть знакомыпросто так, по долгу службы, – тихо заметила Маша, – а контакты другого родавряд ли будут прямыми и заметными со стороны. Вы разве не знаете, что обычноэто происходит через связников, сэ-эр? – она сощурилась и презрительно скривилагубы.

– Обычно да. Но только не у Кумарина. Он человекоригинальный, у него свои методы. И не надо гримасничать. Это тебе не идет.

– Вы подозреваете Ловуда? Думаете, он работает на русских? –спросила Маша, слегка успокоившись.