Семейные ценности - Мила Гусева

Едва сдержавшись, чтобы не закатить глаза, Уэнсдэй оглядывается по сторонам.

За прошедшие годы она научилась контролировать свои видения, но вызвать их по первому желанию удаётся далеко не всегда. Она наугад прикасается кончиками пальцев к нескольким предметам — к кружке с недопитым чаем, подёрнутым полупрозрачной пленкой, к опрокинутому набок стулу из светлого пластика и к пыльной столешнице кухонного гарнитура, местами исцарапанной ножом или чем-то острым. Но ничего не происходит.

Почти физически ощущая пристальный взгляд лейтенанта Картера, она кладёт ладонь на белый подоконник, покрытый угольно-чёрными кружочками — очевидно, об него неоднократно тушили сигареты. Но где же пепельница?

— Здесь точно должна быть пепельница… — негромко произносит Уэнсдэй самой себе.

— Никакой пепельницы не было, — поспешно отзывается Шепард.

— Значит, её забрал убийца. Вероятно, именно этим он и ударил жертву по голове.

— А может, её просто не было и всё, — ироничным тоном вворачивает проклятый Картер. — И если ваша работа заключается в том, чтобы оставить кучу лишних отпечатков на месте преступления, я вынужден немедленно прекратить этот балаган.

— Лучше бы вам прекратить вставлять свои ремарки по поводу и без, — раздраженно огрызается Уэнсдэй и вдруг замечает на полу возле шторки сломанную пополам сигарету.

Крепкий Camel без фильтра — необычный выбор для юной девушки.

Настолько необычный, что это невольно вызывает подозрения.

Нельзя оставлять такое без внимания.

— Инспектор Шепард, заберите эту сигарету на экспертизу, — кивнув на пол, Аддамс отходит на пару шагов от окна и останавливается напротив небольшого настенного зеркала. Гладкая поверхность местами покрыта белёсыми разводами от моющего средства.

Поразмыслив несколько секунд, Уэнсдэй осторожно подносит ладонь к зеркалу.

И вот оно — по телу проходит электрический импульс, а перед глазами закручивается калейдоскоп хаотичных образов.

Она всё также смотрит в отражение, вот только видит уже не себя — Эшли Харрис прикладывает салфетку к разбитой губе, в светло-голубых глазах блестят едва сдерживаемые слёзы. Раскрасневшиеся щёки испачканы чёрными подтеками туши, а на углу обеденного стола лежит несколько смятых салфеток, пропитанных кровью.

На кухне царит полумрак, разбавленный лишь желтоватым светом уличного фонаря за незашторенным окном.

Позади раздаётся звук тяжёлых шагов, и девушка вздрагивает всем телом, но не оборачивается к вошедшему. Уэнсдэй, словно наблюдая за происходящим глазами ещё живой жертвы, пытается повернуть голову, но ничего не выходит — призрачная реальность в видениях далеко не всегда поддаётся контролю, как бы она не старалась.

Ей удаётся лишь немного скосить глаза в правую сторону — чтобы увидеть, как широкая мужская рука бросает на стол две стодолларовых купюры и несколько потрёпанных десяток. На запястье неизвестного смутно заметны очертания татуировки в форме круга с линиями внутри.

Циферблат? Компас?

Рассмотреть получше мешает окружающий полумрак. Зато она отчётливо слышит щелчок зажигалки, а мгновением спустя маленькую кухню заполняет тяжелый аромат сигаретного дыма.

— Тут побольше, чем указано в прайсе. За ущерб, так сказать… — судя по интонации, мужчина ухмыляется. — Загляну в следующий четверг вечерком. И да, детка… Купи чулки в сетку, хочу их разорвать на тебе.

Внезапно накативший приступ тошноты резко обрывает видение. Уэнсдэй машинально зажмуривается на несколько секунд, ощущая сильное головокружение — подобных последствий не случалось лет с восемнадцати.

Приходится до боли закусить губу с внутренней стороны, чтобы устоять на ногах.

Похоже, беременность влияет не только на физическое состояние, но и на экстрасенсорные способности — новое неутешительное открытие.

— Это ещё что за шарлатанские фокусы? — недовольный голос лейтенанта Картера быстро приводит её в чувство. Хоть какая-то польза от этого нахального идиота.

— Соблюдайте субординацию, — сурово обрывает его Шепард. — Офицер Аддамс — наш лучший сотрудник.

— Ваш лучший сотрудник — готическая Барби со способностями гадалки? — с неприкрытым сарказмом усмехается лейтенант. — Боюсь представить, где тогда ваши худшие сотрудники.

— В Вашингтоне, — Уэнсдэй резко оборачивается к оппоненту, взмахнув тугими косами.

Тот недовольно хмыкает, но оставляет дерзкий выпад без ответа. Аддамс невольно ощущает мстительное злорадство.

Она собьёт спесь с заносчивого лейтенанта, так или иначе. Он ещё пожалеет о сказанном.

— Эшли Харрис была не просто официанткой. Очевидно, ещё и проституткой, — твердо заявляет Уэнсдэй и быстро сверяется с календарем на телефоне. Как и следовало ожидать, убийство произошло именно в ночь с четверга на пятницу. — Полагаю, у нас есть подозреваемый. Мужчина с татуировкой на правом запястье в виде круга. Циферблат часов, компас или что-то похожее. В этом убогом районе должна работать хоть одна камера видеонаблюдения, проверьте их. А если вы проверите сигарету на полу, явно сможете найти там отпечатки и ДНК подозреваемого.

Инспектор Шепард удовлетворенно кивает и бросает в сторону притихшего Кристиана Картера короткий триумфальный взгляд.

Тот выглядит совершенно ошарашенным — от прежнего снисходительного выражения не осталось и следа.

— А теперь прошу меня извинить. Готической Барби пора в кукольный домик, — язвительно припечатывает Аддамс напоследок и, надменно вскинув подбородок, покидает квартиру.

Устроившись за рулем Мазерати, она опускает боковое стекло — несмотря на обилие неприятных запахов, свежий воздух немного облегчает тошноту — и переключает передачу на движение.

— Уэнсдэй, подождите! — лейтенант Картер оказывается рядом в считанные секунды. И тут же позволяет себе несусветную наглость — просовывает руку в салон и предостерегающе сжимает руль. — Есть разговор.

— Для вас я мисс Аддамс, — Уэнсдэй решительно нажимает на кнопку стеклоподъемника. — И разговор окончен.

— Нет, нет, подождите… — и хотя ползущее вверх стекло передавливает его предплечье всё сильнее, Картер явно не намерен сдаваться. — Простите мне мою резкость. Просто нечасто встретишь в наших рядах настолько красивую девушку, которая впридачу…

— Вы ещё и сексист? — презрительно вскинув бровь, она перемещает ногу на педаль газа и слегка надавливает.

Мазерати утробно рычит и резво срывается с места на десяток сантиметров вперед.

Лейтенант рефлекторно хватается за боковое зеркало, чтобы устоять на ногах, но его наглая рука по-прежнему находится в салоне.

Черт бы его побрал.

Мысленно прикидывая, какой срок может грозить за убийство сотрудника при исполнении, Аддамс переключает коробку передач в режим парковки и выходит из машины.

— У вас минута, время пошло, — она с изрядным самодовольством наблюдает за тем, как Картер потирает предплечье.

— Ещё раз простите меня, я не должен был такое говорить… Сами понимаете, дорога от Вашингтона сюда заняла немало времени, я с четырёх утра на ногах…

— Мне это неинтересно, — Уэнсдэй демонстративно стучит пальцем по своему запястью без часов.

— Да-да, извините, — он проводит рукой по лицу, словно стирая растерянное выражение. — Инспектор сказал, что вы отказались браться за это дело… Но боюсь, тут всё не так однозначно. Подобные убийства происходят по всей