Семейные ценности - Мила Гусева

валяются сигаретные окурки и помятые упаковки от фастфуда, хотя ближайшая мусорка заполнена едва ли наполовину.

Камер видеонаблюдения очень мало, что однозначно осложнит поиск убийцы.

Невольно скривившись от омерзения, Аддамс осторожно переступает через непонятную лужицу, подозрительно напоминающую рвотные массы, и направляется к обшарпанной двери дома под номером 298. Но открыть её не успевает — дверь распахивается с другой стороны, и Уэнсдэй лицом к лицу сталкивается с главным инспектором полицейского управления.

— На пару слов, Аддамс, — Энтони опасливо косится на замызганное окно на втором этаже и настойчиво тянет её за рукав рубашки, принуждая отступить на несколько шагов подальше. — Слушай, я сказал этому типу из Вашингтона, что ты работаешь в полиции. Нехорошо будет, если в столице узнают, что мы тут вовсю прибегаем к помощи частных детективов. Так что не проболтайся, ради всего святого.

— Он тоже здесь? — Уэнсдэй недовольно вскидывает бровь. — Я ожидала, что мы обойдемся без лишних глаз.

— Я тоже… — Шепард удрученно вздыхает и делает большой глоток из кофейного стаканчика. — Но от него хрен отделаешься. Редкостный наглец, свалился же нам на голову… Кстати, я и тебе кофе взял. Могу туда виски плеснуть, если хочешь.

Она отрицательно качает головой.

Энтони пару секунд взирает на неё с лёгким удивлением — обычно Уэнсдэй не отказывается от столь заманчивых предложений. Но желудок сводит неприятным спазмом, а витающий в воздухе аромат сигаретного дыма и выхлопных газов вызывает уже привычный приступ дурноты. Не хватало ещё, чтобы её стошнило прямо тут — Аддамс вовсе не намерена посвящать напарника в тайны личной жизни.

— Личность убитой установили? — спрашивает она, стараясь дышать как можно реже.

— Да, Эшли Харрис, двадцать три года… — Шепард поддевает носком ботинка раздавленный окурок и небрежно отпинывает его в сторону. — Родом из Техаса, приехала сюда полгода назад. Работала официанткой в местной забегаловке. Ничего примечательного, но будем выяснять подробности.

Уэнсдэй коротко кивает собственным мыслям.

Маловероятно, что молоденькая официантка всего за шесть месяцев жизни в Нью-Йорке успела нажить себе смертельного врага, решившего расправиться с ней таким жестоким образом. Наверняка, она случайная жертва.

Но выводы делать пока рано.

— Из квартиры что-нибудь ценное пропало? — Аддамс бросает короткий взгляд на подъездную дверь с облупившейся краской.

— А хрен его знает, — Энтони задумчиво потирает затылок с едва заметными проблесками седины. — Непохоже, что там вообще что-то ценное было. Да и посторонних отпечатков пока не нашли. Нож, которым её убили, лежал в раковине, но на нём ничего нет. Убийца либо был в перчатках, либо хорошенько за собой подчистил. А вот чем нанесли удар по голове, пока выяснить не удалось. Пошли, сама посмотришь. Только не забывай, что ты из полиции, ладно?

— Провалами в памяти не страдаю, — Уэнсдэй машинально закатывает глаза и решительно обходит его, устремляясь к дому.

Они поднимаются на второй этаж — лестница такая же обшарпанная, как и светло-коричневые стены подъезда. Откуда-то доносится кисловатый запах дешёвого алкоголя и испорченной еды. Аддамс на секунду прижимает к носу рукав рубашки, стараясь переключиться на пряный аромат собственных духов, но поспешно отстраняет руку — незачем так явно демонстрировать проявления слабости. Инспектор далеко не дурак и мгновенно заподозрит неладное.

К счастью, Шепард слишком увлеченно копается в телефоне и не обращает никакого внимания на её странное поведение.

Ближайшая к лестнице дверь слегка приоткрыта — за ней слышны негромкие голоса полицейских. Уэнсдэй удаётся различить парочку смутно знакомых, но третьего человека она не знает — похоже, это и есть тот самый лейтенант из Вашингтона.

Энтони галантно пропускает её вперед.

Аддамс с хирургической скрупулезностью сканирует скромную обстановку пристальным немигающим взглядом. Тесный коридор прихожей с несколькими крючками на стене и маленькой тумбой для обуви, по правую руку — дверь с непрозрачным стеклом, очевидно, ведущая в ванную. С левой стороны обнаруживается кухня — несколько убогих шкафчиков с россыпью кислотно-ярких наклеек от жевательной резинки, гора грязной посуды в раковине, пол из светлого кафеля с разводами засохшей тёмно-багровой крови. Вокруг толпятся несколько человек в форме полицейских с золотыми жетонами на груди, а над особенно крупным кровавым пятном склоняется черноволосый мужчина в белой рубашке с короткими рукавами.

— Все вон отсюда, — безапелляционным тоном командует Уэнсдэй, и копы мгновенно подчиняются. За долгие годы сотрудничества весь штат полицейского управления вполне чётко уяснил, что спорить с ней бессмысленно. А иногда и весьма чревато.

Все, кроме мужчины в белой рубашке — он словно вовсе и не услышал сказанного.

Аддамс раздраженно поджимает губы.

Шепард нарочно громко прокашливается, привлекая к себе внимание.

— Лейтенант Картер, познакомьтесь, это офицер Аддамс… — начинает он.

— Специальный агент ФБР, — уверенно заявляет Уэнсдэй, впившись в спину полицейского немигающим взглядом, полным арктического холода.

Энтони резко поворачивается к ней и крутит пальцем у виска, недвусмысленно выражая своё отношение к происходящему, но опровергать легенду не решается — пути к отступлению уже отрезаны. Аддамс не обращает абсолютно никакого внимания на его молчаливое возмущение и решительно проходит вглубь комнаты, останавливаясь рядом с Картером. Тот наконец отрывается от бессмысленного разглядывания багрового пятна и поднимает на неё глаза.

Основываясь на нелестной характеристике инспектора, она невольно успела нарисовать в своём воображении образ, напоминающий шерифа Галпина — очередного занудного брюзги предпенсионного возраста. Но в реальности лейтенант Картер оказался явно ненамного старше её самой.

— Предоставьте это мне, — чеканит Уэнсдэй тоном, не терпящим возражений, и небрежным взмахом руки указывает на дверь.

— Попрошу соблюдать субординацию, офицер Аддамс… или как вас там, — дерзко отзывается Картер и нарочито медленно выпрямляется.

Вопреки ожиданиям, он совершенно спокойно выдерживает её тяжелый взгляд, способный ввести в ступор большинство нормальных людей. И совсем не торопится подчиняться прямому приказу. Уэнсдэй недовольно прищуривается и скрещивает руки на груди.

Ощутив нарастающее напряжение, повисшее в воздухе оголённым проводом, инспектор Шепард спешит вмешаться.

— Лейтенант Картер… Кристиан, послушайте. Дайте ей всего несколько минут, — с нажимом произносит Энтони. — А потом сможете продолжить осмотр, и вам больше никто не помешает.

Вместо ответа лейтенант снисходительно усмехается, скользнув по Аддамс странным взглядом — будто бы оценивающим. Когда его цепкие карие глаза дольше положенного задерживаются на её надменно поджатых губах, Уэнсдэй не выдерживает.

— Вам показать, где выход? — цедит она сквозь плотно стиснутые зубы, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень неприязни.

— Не волнуйтесь так за меня, — чертов Картер почти в точности копирует её откровенно язвительный тон, чем вызывает ещё большее раздражение.

Но в конце концов подчиняется и вальяжным шагом устремляется к выходу из кухни — вот только совсем уходить не спешит. Прислоняется к дверному косяку и скрещивает руки на