Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

«…36 человек в купе! Кормили раз в день солеными ершами… пить давали два раза в сутки по полкружки… Не помню, как доехал до Москвы. Не помню, как меня выгружали… Помню, приехал я в шикарную больницу МВД на шикарной машине… полуголый, несмотря на зиму, 25 градусов мороза, а на мне остатки двоих драных брючек солдатских, и подкладка из-под бушлата на голое тело, и опорочки на босу ногу. Язвы замороженные образуются, к штанам прилипают. Я помнил еще, что жену зовут Лелька, а как имя-отчество – забыл. Как сыновей зовут – забыл. Забыл свою фамилию. Что меня Николаем зовут – помнил, а как по батюшке – забыл… Последняя стадия пеллагры – удивительно приятная вещь. Лежишь, уже есть не хочется, ничего не хочется… А меня, оказывается, интравенозно кормили глюкозой, какими-то аминокислотами… все интравенозно» (с. 335–336).

Этот же рассказ, но с многими объяснениями и примерами других случаев, впервые опубликовал А. И. Солженицын в 1973 году в первом томе «Архипелага ГУЛАГа».

До рассказа Николая Владимировича Солженицын знал лишь один случай, когда в купе находились 35 арестантов. Но это был короткий этап из Куйбышева до Челябинска в 1945 году.

В конце марта 1945 года Первый Белорусский фронт, которым командовал маршал Г. К. Жуков, находился в 50 км от Берлина и готовился к штурму. Главные сотрудники Института мозга в Берлин-Бухе уже уехали в западные районы Германии, за Эльбу, которые занимали американские и британские дивизии. В Восточной Германии действовали подпольные немецкие организации по эвакуации важных нацистов в безопасные места: в Испанию, Португалию и Южную Америку. Вывозились ценности, золотой запас, алмазы, платина, иностранная валюта и важнейшие документы. Уничтожались архивы. В концлагерях, находившихся на территории Рейха, убивали и сжигали узников, разрушая затем и крематории.

Старший сын Тимофеева-Ресовского Дмитрий (Фома) находился в то время в концлагере Маутхаузен на территории бывшей Австрии. Его перевели туда в августе 1944 года из берлинской тюрьмы. Жив он или нет, никто не знал. Последнее письмо с квитанцией о получении передачи от родителей датировалось декабрем. Концлагерь Маутхаузен считался самым большим на территории Германии и самым страшным. В центральном отделении в Линце и в сорока лагпунктах, разбросанных по всей территории Верхней Австрии, в начале 1945 года находилось около 300 тысяч заключенных. Труд узников использовался в добыче и обработке гранита, в рытье подземных тоннелей и строительстве бункеров для перевода ключевых военных производств в безопасные от бомбежек места.

Судьба сына, студента-биолога, которого он очень любил (Фома, родившийся в Москве в 1923 году, внешне и по характеру был похож на отца), была абсолютной и главной заботой Николая Владимировича. От отчаяния он начал ездить в берлинскую православную церковь, чтобы молиться о спасении сына. Винил себя, что не уберег Фому, о подпольной работе которого по организации помощи советским военнопленным он знал. Даже поощрял и помогал изготовлением фальшивых справок на бланках института. Возможность спасения или хотя бы какой-то определенности приближалась. В Верхнюю Австрию тоже входили союзные армии и приближались к Линцу, с запада – американцы, с востока – дивизии Второго Украинского фронта.

Тимофеев-Ресовский не был наивным человеком и, несмотря на русский патриотизм, возвращаться в Советский Союз не собирался, понимая, что окажется там в тюрьме. Отклонив в 1937 году формальную рекомендацию консульства СССР в Берлине на предмет возвращения, он, по законам того времени, перешел в категорию «изменника» (категории «невозвращенец» в 1937 году не существовало). Советские паспорта супругов не продлили, а конфисковали. Николай Владимирович и Елена Александровна получили германские удостоверения лиц без гражданства. На последний перед началом войны Международный конгресс по генетике в Эдинбурге Тимофеев-Ресовский приезжал с таким удостоверением. Предложение о принятии германского гражданства Николай Владимирович отклонил.

В марте 1945 года он мог с семьей достаточно легко уехать из Берлина в Гамбург или Бремен. Его ученик и друг Макс Дельбрюк, эмигрировавший в США в 1938 году, сообщил, что имя Тимофеева-Ресовского включено в список особо важных ученых Уранового проекта, которым американское военное командование должно обеспечить перелет в США или в Англию. Дельбрюк как бывший немецкий физик был привлечен к составлению этого списка. Главная цель США в этом большом и приоритетном проекте состояла в том, чтобы лишить Советский Союз возможности использовать германские технологии создания атомного оружия и баллистических ракет. Нацисты именно поэтому продолжали столь упорно сопротивляться и на востоке и на западе, несмотря на очевидное свое поражение, так как питали надежду, что новое поколение баллистических ракет, становившихся межконтинентальными, и атомные бомбы, реальность появления которых определялась месяцами, а не годами, смогут спасти их от капитуляции. Геббельс строил свою пропаганду на обещании применить «секретное оружие». Производство металлического урана в Германии продолжало нарастать, в основном в Ораниенбурге, северо-восточнее Берлина, и к марту 1945 года достигало трех-четырех тонн в месяц. Руководителем всех заводов по производству чистого урана был профессор Николаус Риль. Он же был и автором патентов на технологию очистки урана.

Риль, родившийся в Санкт-Петербурге в 1901 году в семье немецкого инженера, переехал в Германию в 1918-м. Его мать была русской. Еще с 30-х годов он стал близким другом Тимофеева-Ресовского. Известна совместная публикация 1941 года Риля, Тимофеева-Ресовского и Циммера по биологическому действию радиации (Die Naturwissenschaften. № 42/43. S. 623). Риль был членом национал-социалистической партии (это было обязательно для руководителей производств) и входил в высшие круги германской военной машины. Он спас сына Тимофеева-Ресовского от неминуемого расстрела в берлинской тюрьме. После неудавшегося покушения на жизнь Гитлера 20 июля 1944 года всех заговорщиков, а затем и всех членов антифашистского Сопротивления казнили в тюрьмах без всяких судов. Благодаря Рилю Фому удалось спасти от казни, но не от концлагеря. В 2003 году по архивам КГБ был составлен сборник документов «Рассекреченный Зубр: Следственное дело Н. В. Тимофеева-Ресовского» (составители Я. Г. Рокитянский и др.). Опубликованный в нем протокол допроса Тимофеева-Ресовского в ночь на 15 декабря 1945 года, который вел майор В. А. Гарбузов, содержит такую фразу Николая Владимировича:

«Штезман Э. и Риль Н., директор научного отдела фирмы “Ауэргезельшафт”, имели друзей, связанных с руководящими лицами Гестапо и СС… Штезман и Риль ручались за мою благонадежность, и благодаря их вмешательству (так я думаю) мой сын был избавлен от смерти, а я от ареста гестапо» (с. 326).

Очень обстоятельная вводная статья Якова Рокитянского в этом сборнике о Тимофееве-Ресовском (с. 6–162) дает наиболее подробную и объективную картину германского периода в жизни Николая Владимировича. Однако этот сборник был издан ограниченным тиражом 1000 экземпляров и поэтому не очень