Свои камни - Вадим Олегович Калашник

– Да это и не главное, просто я пришел сказать, что все скоро кончится, – повторил Костик и добавил – Так всегда бывает. И со мной так будет. А значит и с тобой.

– Что кончится? – воскликнул КН и проснулся. И через три секунды зазвонил будильник.

Жора Дягилев, пришел на репетицию зря. Преподаватель спешно отменил занятие и теперь Жора сидел со своим гитарным чехлом и ждал, когда спустится его сестра художница.

Парень сидел на против КН на откидном концертном кресле. И рассматривал все вокруг.

– А это Вас Лена рисует, когда ждет меня после занятий? – спросил Жора посмотрев на КН.

– Да, – ответил вахтер.

– Вообще у нее здорово получается, – улыбнулся парень. – Я видел наброски дома.

– А я вот пока не видел, – ответил КН. – У нас уговор, не смотреть пока не закончит. Надо держать слово.

– Тяжело?

–Трудновато, – усмехнулся КН кивая в сторону сложенного мольберта. – Но уговор дороже денег. А ты значит попал в просак с расписанием?

– Да уж, – лирически ответил Жора. – Поменялся с сестрой ролями. В смысле что теперь я ее жду, а не наоборот, как обычно.

– Поменяться ролями, – протянул КН, – забавная ситуация.

– Скажите, Константин Николаевич, а правда, что Лена про вас рассказывает? – Жора отложил чехол с гитарой и подсей к КН.

– А что она рассказывает?

– Про то, что вы потерялись во время эвакуации… И все такое.

– Так вышло, Жора, – кивнул КН. – Ну это такая давнишняя история, я почти ничего не помню про то время. До того, как меня усыновили. Остался только бесполезный блокнот на память. Да и у меня есть совершенно другая жизнь…

– А неужели вас никто не искал? – с неподдельным интересом спросил Жора.

– А как ты меня найдешь? – КН уже порядком устал обдумывать и пересказывать эту историю. Но сейчас почему-то совсем не раздражился. – Дело в том, что во все места куда я должен был приехать я не попал, и куда посылать запросы было не ясно.

– А вы сами?

– А что сам, – КН откинулся на спинку стула. – В Ленинград я вернулся уже в пятьдесят втором году, когда приехал в институт поступать. И конечно города совсем не узнал…

– Вы извините, что я вас так спрашиваю, у меня научный интерес, – перебил его Жора. – Понимаете, мне нравится девушка, а она поступила учиться на криминалиста,

– Сложное дело, – вставил КН. – А сколько же тебе лет?

– Ну она постарше, у нас там такая дворовая компания, а в компаниях у гитаристов возраст не спрашивают.

КН искренне улыбнулся, и снова сделал внимательное лицо.

– Так вот, – продолжал Жора. – Лене сказала, что у вас остался блокнот, а Наташа, ну, та девушка, которая криминалист… Она рассказывала, что у них есть методика позволяющая восстанавливать такие записи.

– Но блокнот очень старый, все размыло водой, – заволновался КН. – Да и представляешь, какие тогда были чернила и бумага?

– Попытка не пытка, – сказал Жора твердо, – Вы извините, что я так вмешиваюсь, но может…

– Хорошо, – неожиданно твердо ответил КН. – В пятницу я принесу блокнот.

В Ленинград Костя Волокушин приехал или точнее вернулся летом пятьдесят второго года. Завуч Кадошкинской школы предложила ему, как почти круглому отличнику попробовать поступить в Горный институт, там у нее работала хорошая знакомая.

– А что дело хорошее, – согласился дядя Коля, – Горный инженер это, мать не обходчик. Да и Костя сам-то Ленинградский, ну как родню отыщет. Да и у нас будет повод в Ленинград съездить, мы еще до войны собирались.

– Езжай, Костенька, – промокнув глаза сказала тетя Тамара. – А мы к тебе в гости приедем. Езжай с Богом.

Так Костя Волокушин попал на первый курс Ленинградского горного института. Потом была учеба, потом работа. Как горному инженеру Константину Волокушину пришлось побывать на многих больших стройках. Жениться. Стать отцом двух сыновей и дочери. Дедом пятерых внуков. Дядькой двоих племянников, детей Катерины. Преподавателем, спортсменом, путешественником и вот теперь вахтером во Дворце детского и юношеского творчества.

При чем не ради прибавки к и без того неплохой пенсии, а именно, что для души. Ему было так привычнее. Он приходил сюда сутки через двое и радовался тому, как рядом с ним бегают маленькие люди и занимаются интересным вещами. И нет вот той пустой бессмысленной суеты, которую он всегда не любил и которая поглотила людей в последние годы.

А здесь ему было хорошо и покойно, вот только тот, давний Костик, всплыл из небытия. Словно шорох из давно запертой комнаты.

– Ну вот, – сказала Лена, и довольно положила кисть.

Сейчас работа над портретом шла не в фойе, а в классе с высокими окнами и рисунками, развешенными по стенам. Здесь пахло красками и у КН немного свербило нос. Но он сдерживался чтобы не чихнуть.

Стоявшая у Лены за спиной преподавательница перевела острый взгляд с КН на холст и обратно.

– Думаю, эту работу мы отправил на конкурс, – сказала она, положа руку на плечо улыбающейся Лене.

– Ну так можно уже посмотреть? – спросил КН поднимаясь и обращаясь к преподавательнице. – Как не как с полгода позирую.

– Только это не все, – послышался из-за спины веселый голос Георгия. –

КН обернулся. В кабинет вошел Жора, он был странно возбужден и делал все как-то торопливо, словно опаздывал куда-то. Жора протягивал КН его блокнот и сшитые степлером стандартные листы.

– Не все смогли прочитать, – грустно казал Жора, но тут же заулыбался. – Но главное нашли. Вы не Волокушин. Ваша настоящая фамилия Старожильцев.

Жора видел, что КН с недоумением перелистывает отчет, и решил пересказать своими словами.

– Ваша мама, Ольга Петровна Старожильцева, врач, работала в городском госпитале, а отец, Андрей Егорович Старожильцев, инженер судостроитель и во время войны служил в Мурманске.

КН слушал Жору и бегал глазами по листам отчета пытаясь найти то, что он рассказывает, словно не веря в происходящее.

– Они остались живы и пытались вас найти, – продолжил Жора.

– А как ты это узнал? – сказал КН с недоумением глядя то на Жору, то на смеющуюся Ленку.

– Ваша мама написала все очень подробно, – поспешил ответить Жора. – И мы всех нашли. Помните, я говорил про Наташу, которая мне нравится. Так вот она, вернее через нее. Ну, в общем, они исследовали и прочитали. А потом смогли разыскать всех остальных.

– Каких всех остальных? – удивился КН

– Не спешите, – оборвал его Жора и прислушался к шуму в коридоре. – Ваша мама умерла в восемьдесят третьем году. А папа в восемьдесят шестом, но после войны у них были еще дети. Сын