Свои камни - Вадим Олегович Калашник

ключи на сером шнурке. – А теперь только я с женой круглый год живу, да еще на том конце двое стариков.

– А летом?

– На том конце и за речкой несколько участков продали. – ответил Иван. – Там дачники обживаются. А так, из местных, кто переехал в райцентр, а кто и совсем уехал. Из тех, кто в райцентре, некоторые приезжают летом на огороды. Участки-то за ними остались. Вот правда есть еще Серега, мой прежний сосед. Так на своем участке пасеку устроил. Приезжает мед качать, ну и за ульями смотрит. А когда и я присматриваю.

– Прямо заповедник, – сказал я, входя в сени и осматриваясь. – А этот-то дом чей?

– Был бабки Катерины. А сейчас вроде, как и не чей. Гостевой, – усмехнулся Иван. – Когда кто на рыбалку приезжает или за грибами, то здесь останавливается. Зимой-то дом пустой стоит, так что с дровами, наверное, плоховато. Да вроде в сенях что-то под лавкой лежало.

– А что же, у бабки Катерины никого нет?

– Дочка у нее. Только она как замуж вышла так почитай лет тридцать сюда не ездит.

– А что ж так?

–Далеко, – ответил Иван. – Муж-то у нее военный моряк. Наверное, уже и адмирал.

– Ну да, тогда понятно, от моря сюда далеконько. – ответил я.

– Далеко, – согласился Иван. – Ну располагайся. Колодец во дворе направо, нужник налево. С печкой разберешься.

– А вещи чьи? – спросил я, указывая на висящие в комнате, рядом с печкой спецовки и куртки.

– А это, мужики приезжали, в соседнем селе храм ремонтировали. А теперь поближе жилье нашли. Наверное, приедут заберут. Но они, на общественных началах, так по выходным работают. Так что располагайся.

Иван ушел, и я остался в доме один. Рюкзак и чехол с удочками я оставил в сенях и стал осматриваться.

Обычный старый дом. Посреди печка, местами обмазка печи потрескалась, но недавно беленая. В доме была кухня, она же столовая. И одна комната с окнами на три стороны. Хозяйский угол был отделен перегородкой и завешен шторкой. По стенам стояли три панцирные кровати, со скатанными матрасами. Подушки и одеяла лежали в колченогом шкафчике без дверец.

На кухне нашелся электрочайник и бутыль с водой. Газовая плитка, стол, полочка с посудой, холодильник «Минск». Одним словом, для ночевки место вполне приличное. Сменные «хозяева» видно, что относятся друг к другу с любовью. Я нашел и чай, и сахар. Банка растворимого кофе правда оказалась пуста, но чем богаты, тем и рады.

Пока чайник закипал я вышел во двор. Заправил умывальник, выбрал листву из стоявшего под ним эмалированного тазика. Умылся холодной водой. Благодать.

Дров оказалось не так много, но на одну топку хватило. Вечерело, и я стал готовится к ночевке. Раскатал матрац кинул поверх него спальник и принялся готовить ужин. Так ничего особенного «дошик» с тушенкой и пара бутербродов. Зато чая вдоволь.

За ужином я стал осматривать кухню. Следы прежних хозяев были здесь на стенах. Старые фотографии, знаете такие овальные в квадратных рамах. Рядом большая рама со множеством фотографий на старый манер. Люди как люди. Старики на пожелтевших, дети на цветных, но выгоревших глянцевых прямоугольниках. Молодой парень в ушанке и полушубке. Свадьба.

Напротив, красный угол. Угловая полочка обвешена кружевом. Спас, Богородица, Николай Угодник. Несколько икон поменьше. Богоявление, Успение, Три Святителя. Лампадка, без масла, рассохшийся деревянный коробок спичек. Давно таких не видел, их делали из шпона и оклеивали синей бумагой. Этикетка не сохранилась, чиркашик сморщился. Тетрадка, задвинута за Николая Чудотворца. Старая такая икона, на выпуклой доске.

Чего я взял эту тетрадь, не знаю. Сижу значит хлебаю из щербатой кружки и рассматриваю. Черная такая старая тетрадка в кожаном переплете. И чего в ней может быть, что ее в красный угол ставили. Не уж-то тайна бабки Катерины, карта, где в саду сокровища зарыты. Вот ведь какие нелепости в голову лезут. Со скуки что ли? Встал. Так прямо с кружкой и встал. Беру, открываю…

Ямочников Аркадий, Гурьянович Антон, Лопухин Павел, младенец Николай. Пятакова Наталья, младший сержант. Петров Григорий, лейтенант из Саратова. Иван, Павел, Сергей, Родион. Берушин Петр Анатольевич. подполковник. Константин. Степан. Федор. Карпухин Александр старшина деревня Дубки. Феклушин Василий санитар Руза. Виктор, Юрий, Михаил…

Тетрадь была исписана полностью. На первых нескольких листах в два столбика. Дальше сплошной строкой с подчеркиванием имен и редеющими пояснениями. И так до конца включая задний форзац тетради. Разными чернилами, а то и химическим карандашом, кругловатым ровным подчерком.

Дрова прогорели от печи распространялось ровное, с дегтярным привкусом тепло. Я даже открыл форточку. Утром нужно было встать пораньше, и приготовится к приезду остальных моих товарищей жадных до хорошего клева. Приедут Андрюха и Димка, и будут раскатисто гоготать в сенях. И Лешка вроде обещался. Из-за него как раз ребята и задержались.

Игнат. Петр, Макар, Сергей. Башнеев Михаил село Густовье. Мария, Демидова Наталья Марковна военврач город Кременчуг, Николай, Дмитрий, Павел. Лапин Степан село Богры. Георгий, Лука, Афанасий.

И так до самого утра я ворочался. Снилась мне то рыбалка, то невесть что. Не помню.

Ребята отзвонились и сказали, что навигатор обещал явить их, «пред мои очи» часам к одиннадцати. И наказали готовить делянку и баню. У Ивана на берегу речки срублена новая банька. С них соответственно следовало соответствующее наполнение для приятного общения.

У Ивановой бани дрова были хорошие. Кололись с приятным звонким треском и горели с гудением. Да и баня была, что надо.

– Андрюха-то с Мишкой у меня оба хорошо получают, – рассказывал Иван, вороша в топке березовые поленья. – Вот баньку и обновили. Они у меня молодцы, мать с отцом не забывают.

Я таскал воду и наполнял две стальные бочки, стоящие в бане. Воду брал из колодца чуть поодаль. Сбрасывал привязанное на цепи ведро и натужно крутил скрипучую ручку.

Алексей, Николай, Анатолий, Татьяна телефонистка из Вологды. Гардей, Петр. Селиван. Виктор. Сергей. Богдан, Тимофей…

Ручка скрипела и цепь чуть позвякивала.

Антон. Раиса, Анастасия, Федор, Акатов Дмитрий Александрович майор…

Пахло дымом и вениками. Река катилась мимо мостка, проложенного от бани почти на середину реки. На том берегу в тростнике ворочалось утиное семейство.

– Слушай, дядя Ваня. – спросил я, вытягивая босые ноги. Ботинки я промочил, и они сохли в предбаннике. – А что за человек-то была эта бабка Катерина.

– Так человек, как человек, – ответил Иван. – Работала, замуж вышла, дочку родила.

– А кем работала?

– Как получится. – почесал затылок Иван. – она вроде на медсестру выучилась. Перед войной в райцентре на практике была. Потом немец пришел, ее в лагерь