Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

года Адмирал продолжал страдать сильнейшими приступами артрита, которые с возрастом становились только сильнее. В противном случае он отправился бы в Сеговию в середине ноября, появился бы на похоронах королевы и добился аудиенции у короля. Шли недели, а от дона Диего не поступало никаких заверений в успехе дела, поэтому Колумб начал думать о путях и средствах, с помощью которых он мог бы пересечь Испанию, несмотря на свои немощи. В Севильском соборе стоял великолепный катафалк на колесах, который использовался на пышных похоронах самого великолепного дона Диего Уртадо де Мендосы, герцога Инфантадо и князя Церкви. Колумб решил, что это как раз то, что нужно для путешествия по пересеченной местности. Капитул собора, к которому обратились за предоставлением катафалка в аренду, согласился при условии, что его возврат будет гарантирован. К счастью, «погода была такой буйной, что оказалось невозможным начать [это путешествие]», так что население было избавлено от нелепого и жалкого зрелища подагрического старого Адмирала, направляющегося ко двору на катафалке.

Затем Колумб отказался от своих несколько возвышенных представлений о транспорте и попросил королевского разрешения прокатиться на муле. Андалузские коневодческие круги, по-видимому, были настолько встревожены растущим использованием мулов в качестве верховых животных, что был принят закон, запрещающий их использование в таких целях. Колумб полагал, что сможет вынести мягкую поступь мула, но не нервную рысь андалусской лошади, поэтому и обратился к королю за отдельным разрешением, которое было предоставлено. Но только лишь в мае 1505 года он почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы воспользоваться этой милостивой привилегией – похоже, единственной личной милостью, которую король Фердинанд когда-либо оказывал первооткрывателю Америки.

К новому, 1505 году Колумб решил, что нет смысла прилагать дальнейшие усилия для восстановления себя в качестве активного администратора Эспаньолы. Его возраст и немощи больше не позволяли ему отправиться в еще одно трансатлантическое путешествие. Как следствие, он и его сын одновременно обратились к суверену с просьбой даровать губернаторство и вице-королевство дону Диего, причем Колумб сделал характерно бестактный намек на «чудо» урагана 1502 года, доказывающее божественное неодобрение его смещения Бобадильей. Король не ответил, но «положил глаз» на дона Диего, красивого, высокого и крепкого парня лет двадцати пяти, похожего лицом на отца. Однако не могло быть и речи о том, чтобы сделать этого молодого человека, никогда не участвовавшего в боевых действиях и глубоко придворного по образованию и темпераменту, губернатором такой неспокойной колонии, как Эспаньола.

В конце концов король пошел навстречу пожеланиям Колумба. Он не возражал против того, чтобы дон Диего принял титул адмирала после смерти своего отца, и три года спустя, в 1509 году, назначил его губернатором Эспаньолы. По правде говоря, эта запоздалая милость была вызвана скорее женитьбой Диего на придворной даме, донье Марии де Толедо – двоюродной сестре короля. Дон Диего, широко известный как второй адмирал Индии, оставался на Эспаньоле достаточно долго, чтобы доказать свою способность быть главой администрации, которую Овандо все-таки привел в порядок, и даже построить массивный каменный замок. Его руины до сих пор возвышаются над гаванью Санто-Доминго. Но большую часть своей жизни дон Диего провел на родине, пытаясь обеспечить свои наследственные права вице-короля всех Индий, и умер в Испании в 1526 году. Его супруга Вирейна донья Мария де Колон-и-Толедо приняла права регентства при малолетнем сыне доне Луисе (совершенно никчемной личности с точки зрения истории). Именно она, действуя от имени сына, мудро отказалась от всех его эфемерных титулов, должностей и денежных привилегий как наследника Христофора Колумба в обмен на герцогство Верагуа.

Можно сказать, что при дворе на Колумба «работало» несколько человек – оба сына, брат аделантадо, вечно верный Диего Мендес, Хуан де Колома, заключивший с ним соглашение еще в 1492 году, и (по крайней мере в это верил Адмирал) Америго Веспуччи. Письмо Колумба своему сыну от 25 февраля 1505 года было переправлено в Сеговию в руки Веспуччи, который вернулся из очередного путешествия в Южную Америку и был вызван ко двору «по некоторым вопросам мореплавания». «Он очень благороден, всегда стремится мне угодить, – писал Колумб, – и полон решимости сделать для меня все возможное. Посмотрим, что он сможет сделать, чтобы принести мне пользу, и попытаемся заставить его это сделать это». Наивный Адмирал даже не подозревал, что предшествующий отчет Веспуччи о его путешествии с де Охедой, только что опубликованный в «Мундус Новус», приведет к тому, что флорентийца провозгласят первооткрывателем Нового Света и что вследствие этого сфабрикованного нарратива мир, открытый Колумбом, станет называться Америкой.

Что именно Веспуччи сделал для Колумба (если вообще что-то сделал), нам неизвестно. Все, что сделал для семьи Колумба король в 1505 году, исторической тайны не представляет – он распорядился, чтобы Фернандо получил свое жалованье в качестве королевского пажа за время Четвертого путешествия, поскольку не числился в платежной ведомости флота. Это не помешало монарху одновременно послать распоряжение Овандо о продаже всего движимого имущества Адмирала на Эспаньоле. Появился секретный приказ о том, что любые доходы от этой продажи или другое имущество Адмирала, отправленное в Испанию, были конфискованы в королевскую казну для оплаты долгов Колумба. Из этих последних документов явно «высовываются уши» братьев Поррас, имеющих бесчестную связь с главным кастильским казначеем Моралесом. К счастью, Колумб, скорее всего, так о них и не узнал. Отметив прибытие кораблей из Индии, груженных сундуками с золотом, «но ни одного для меня», он обвинял только Овандо, но не короля.

К маю 1505 года Колумб наконец почувствовал, что может передвигаться на муле. Предсказывалась долговременная хорошей погода, поэтому Адмирал решился на длительное путешествие ко двору в Сеговии в Старой Кастилии, через Сьерра-де-Гвадаррама из Мадрида. В должное время ему милостиво дозволили увидеться с королем, но эта личная встреча ничего не дала. Его высочество был мягок, учтив и, как всегда, уклончив. Он действительно предложил назначить арбитра для урегулирования юридических претензий Адмирала и согласился с предложением Колумба назначить этим человеком его бывшего защитника Диего де Дезу, архиепископа Севильского. Но все-таки Деза был избавлен от этой неловкой обязанности самим же Колумбом, который хотел, чтобы через арбитраж рассматривались только его денежные требования, в то время как король настаивал на том, чтобы вопросы адмиралтейства и вице-королевства были брошены в тот же котел (Колумб категорически отказался признать, что эти аспекты подлежат арбитражной юрисдикции). Он был назначен адмиралом, вице-королем и губернатором королем и королевой и, следовательно, обладал четко определенным законным правом на эти должности для себя и наследников, не допуская никакой иной трактовки этого вопроса. Король намекнул, что, если