Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

в официальное владение ими и сообщить о природе земли и людях. Ему следует обращать особое внимание на изделия из золота и серебра, а также жемчуг, драгоценные камни и пряности, не допускать частной торговли такими товарами, причем все должно доставляться на борт официальным контролером. Контроль поручался Франсиско де Поррасу (о нем позже). Или монархи считали, что Колумбу нельзя было доверить ничего ценного? Он не должен уводить туземцев в рабство, но, если кто-нибудь пожелает присоединиться, Адмирал имеет право принять их на борт, гарантировав возвращение. Инструкции не содержат прямого упоминания о главной цели этого путешествия – поиске пролива в Индию. Но сопроводительное рекомендательное письмо монархов к Васко да Гаме, «капитану светлейшего короля Португалии, нашего сына[304]» содержит упоминание, что их Адмирал дон Кристобаль Колон плывет «туда на запад, и, может быть, вы встретитесь». Это доказывает живую надежду государей, что Колумб найдет пролив и отправится домой в Испанию вокруг света, поскольку самому Адмиралу не разрешалось посещать Эспаньолу на обратном пути. Фердинанд и Изабелла прекрасно понимали, что его присутствие на острове вызовет ярость Овандо, видевшего в бывшем вице-короле опасного конкурента.

Колумб надеялся, что, если он совершит еще одно путешествие, у него будет несколько судов, специально построенных «на новый манер». Он имел в виду определенные усовершенствования в конструкции, обеспечивающие продвижение вперед, когда и ветер, и течение противодействуют курсу. Однако приходилось довольствоваться тем, что правительство было готово для него зафрахтовать. Возможно, усовершенствованная конструкция, с которой хотел поэкспериментировать Адмирал, относилось к типу бергантин[305]. Они представляли собой суда с легкой осадкой, приводимые в движение веслами и парусом, в течение нескольких лет строилось на Эспаньоле и использовалось такими исследователями, как Никуэса и Бальбоа.

Счастливый от осознания сохранности привилегий и будучи уверенным в том, что в конечном итоге они будут подтверждены ему и наследникам, Колумб потратил много времени и усилий в течение последних месяцев на берегу, заполняя и делая копии «Книги привилегий», которую начал составлять еще перед Третьим путешествием. Две из этих копий он отправил в банк Святого Георгия в Генуе, одну оставил сыну, четвертую, с оригиналами капитуляций 1492 года и другими важными документами, передал в руки брата Каспара в монастырь Лас-Куэвас. Этот экземпляр, считавшийся утерянным на протяжении более двух столетий, в конце концов нашел надежное пристанище в Библиотеке конгресса.

Новое завещание обеспечило Беатрису Энрикес де Харана, дало старшему сыну Диего безопасное положение при дворе, а любимый младший Фернандо стал товарищем по кораблю. Счастье вернулось к Адмиралу. Он предвкушал еще одно великое и блестящее путешествие, которое называл el alto viaje[306], как вершину своей морской карьеры.

Глава 43

Ураган (3.04–30.07.1502)

Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Господа и чудеса Его в пучине.

Псалтирь, 106: 23—24

На пятьдесят первом году жизни, уже пожилой человек по понятиям того времени, Колумб отправился в свое самое опасное и наименее полезное путешествие. El alto viaje предлагает историю приключений, которые едва ли могло придумать воображение, борьбу между человеком и стихией, в которой самые великолепные проявления преданности, верности и мужества смешиваются с самыми низменными человеческими страстями. Как справедливо говорили Адмирал и его сын, это Четвертое и последнее путешествие представляет наибольший интерес для тех, кто любит море и чтит великих моряков.

Флот, предоставленный Колумбу монархами, состоял из четырех каравелл. Фернандо называл их «судами с круглыми верхушками», как бы подчеркивая, что они были оснащены таким же такелажем, как оригинальная «Санта-Мария», – с грот-марселем. La caravela capitana (флагманская каравелла), или просто La Capitana, как ее обычно называли – ее настоящее название мы не знаем, – в 70 тонн была зафрахтована за 9000 мараведи в месяц. На борту «Капитаны» находились Адмирал с сыном, однако Колумб, возможно из-за относительно преклонного возраста и шаткого здоровья, на этот раз решил не брать на себя командование судном. Диего Тристан, бывший товарищ по кораблю и верный слуга в перерывах между плаваниями, был назначен капитаном с жалованьем в 4000 мараведи в месяц, что вдвое превышало оклад мастера каравеллы Амбросио Санчеса или его брата Хуана Санчеса, главного лоцмана флота, который служил лоцманом каравеллы де Охеды в 1499 году. На борту находились 14 опытных моряков (1000 мараведи в месяц), 20 грометов (666 мараведи), бондарь, конопатчик, плотник, 2 артиллериста и 2 трубача-сигнальщика (от 1000 до 1400 мараведи).

Вторая каравелла «Сантьяго де Палое» по прозвищу «Бермуда», названная в честь своего владельца – мастера Франсиско Бермудеса, обошлась короне в 10 000 мараведи в месяц – то есть даже больше, чем «Капитана». Тем не менее это судно, вероятнее всего, было меньше по размерам, судя по численности экипажа. Само это судно оказалось настолько неподходящим, что Колумб всерьез надеялся каким-то образом от него избавиться. На борту каравеллы шел Бартоломео Колумб аделантадо. Он выступал в роли, если так можно выразиться, «виртуального» капитана без оплаты. Титульным капитаном «Сантьяго» числился Франсиско де Поррас (3666 мараведи в месяц). Здесь же находился и его брат Диего, играющий роль аудитора, главного клерка и представителя короны (35 000 в год). Братья Поррас, оказавшиеся не только некомпетентными, но и нелояльными к Адмиралу, были навязаны Колумбу Алонсо де Моралесом, казначеем Кастилии, который содержал их сестру в качестве любовницы. Очевидно, нельзя было отказать в милостях государственному казначею, имевшему множество способов помешать путешествию, если его желания не были бы удовлетворены. На борту «Сантьяго» находились 11 опытных моряков с боцманом, 6 эскудеро (непрофессиональных моряков-добровольцев), включая 2 генуэзцев и бесстрашного Диего Мендеса, 12 грометов, бондарь, конопатчик, плотник и итальянский артиллерист.

Еще одна каравелла носила прозвище «Эль Гальего» или «Ла Гальега» («Галлисиец» или «Галлисийка») – ее настоящее название было «Санто» или что-то в этом роде – была зафрахтована за 8333,3 мараведи в месяц. Сравнивая ее экипаж с экипажами других судов, можно предположить, что ее измещение составляло около 60 тонн, то есть примерно как у знаменитой «Ниньи». «Гальего» относилась к четырехмачтовым судам, поскольку имела бонавентур[307]. Педро де Террерос, ее капитан, относился к одним из самых высокооплачиваемых офицеров, получавших 4000 мараведи в месяц. Он участвовал во всех плаваниях Колумба. Жалованье мастера Хуана Кинтеро (того самого боцмана с «Пинты» из Первого путешествия) составляло 2000 мараведи. Экипаж этого судна состоял из девяти опытных моряков с боцманом, 1 эскудеро и 14 грометов. К сожалению, у нас нет данных о других официальных членах экипажа (бондарь, конопатчик