Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

летний период. Более того, он искал убежища от циклонического шторма, который, как он видел, неизбежно надвигался. Адмирал хорошо знал климатические приметы, поскольку в августе 1494 года сам пережил ураган за островом Саона и был свидетелем второго, когда сошел на берег Эспаньолы в октябре 1495-го. Маслянистая зыбь, накатывающая с юго-востока, аномальный прилив, ощущение тяжести в воздухе, боли при низком давлении в его ревматических суставах, завуалированные перистые облака, несущиеся в верхних слоях воздуха, в то время как легкий порывистый ветер дул на поверхность воды, великолепный малиновый закат, озаряющий все небо, не предвещали ничего хорошего. К этим приметам Лас-Касас добавлял появление на поверхности океана дельфинов и карибских тюленей.

Как я писал выше, дон Николас де Овандо, рыцарь-командор Лареса и губернатор Эспаньолы, прибыл в Санто-Доминго в апреле с великолепной армадой из тридцати кораблей. Теперь они стояли на якоре в реке Озаме, готовые отправиться домой. Подойдя к устью гавани, но не бросая якорь, Адмирал отправил капитана «Гальеги» Террероса на берег с запиской к губернатору с просьбой разрешить бросить якорь. Кроме того, он настоятельно рекомендовал задержать флот, направляющийся в Испанию, до тех пор, пока шторм не утихнет. Овандо отнесся к рекомендации с наглым пренебрежением и зачитал письмо Адмирала вслух подчиненным, которые насмехались над Колумбом, называя «пророком и прорицателем» в такой манере, что честный Террерос был совершенно сбит с толку. Более того, Овандо ответил категорическим отказом Адмиралу в доступе в гавань и, игнорируя штормовое предупреждение, демонстративно отправил свой флот в Испанию.

Возмездие оказалось быстрым и ужасным. Когда большой и отважный флот вошел в пролив Мона, держась под прикрытием клиновидной восточной оконечности Эспаньолы, яростный ветер ударил по судам с северо-востока, разорвав строй на части. Флот оказался растянутым вдоль всего пути урагана. Одни корабли тонули в море, другие выбрасывались на берег и разбивались о скалы вдребезги. В числе пошедших ко дну со всем экипажем оказался и флагман под командованием друга и бывшего заместителя Адмирала Антонио де Торреса. На этом же судне находились его враг Бобадилья, Гуарионекс (тот самый побежденный касик), а также груз, в том числе золото на 200 000 кастельяно и величайший самородок из каких когда-либо найденных в Вест-Индии весом в 3600 песо[309]. Еще 19 судов пропали без вести вместе с экипажами, 3 или 4 кое-как пережили шторм на острове Саона и с трудом добрались до Санто-Доминго в полузатопленном состоянии. Погибло более пятисот человек, и из некогда гордого флота только одна каравелла Aguja («Игла») достигла Испании. Эта каравелла считалась одной из самых ненадежных, поэтому именно на нее Овандо и посадил агента Адмирала с золотом, которое Бобадилья был вынужден перевести Колумбу. Агент привез домой около 4000 песо золотом, и, таким образом, до Диего Колона в Испании благополучно дошла значительная сумма. Неудивительно, что враги Адмирала тут же заявили, что дело здесь нечисто и ураган был вызван не иначе как колдовскими силами!

Флот Колумба остался невредим. Не следует предполагать, что он, на три столетия опередив свое время, постиг закон циклонических штормов. Адмирал просто знал, что нужно делать. Вест-индский ураган – это скомпонованный участок ветров диаметром в несколько сотен миль, вращающийся против часовой стрелки и медленно движущийся по широкой кривой с востока на запад. Имеются некоторые данные, что траектория «адмиральского» урагана была похожа на траекторию урагана сентября 1928 года, который проследовал за линией центральных кордильер Пуэрто-Рико и прошел через пролив Мона к северу от Эспаньолы. Флот Антонио де Торреса, находившийся в центральном и северном секторе вихревого ветра, сначала «поймал» его с северо-восточного и восточного направлений и был выброшен на подветренный берег. Санто-Доминго, расположенный в южном секторе, получил ураганный ветер с севера, запада и юго-запада, находясь при этом не очень далеко от центра, поскольку, как говорят, от всего города, построенного пока только из дерева и соломы, осталось ровное место.

Колумб, получивший отказ в доступе в гавань Санто-Доминго и обнаруживший, что ветер дует почти по прямой к северу от берега, отвел флот на несколько миль к западу и бросил якорь недалеко от суши (возможно, у устья Рио-Джайны), где у него была защита сразу и от северного, и от западного ветров. Как вспоминает Фернандо, люди пребывали в возмущении и роптали, поскольку Адмирал отменил сход на берег. На следующий день ветер стал усиливаться, а ночью 30 июня, казалось, все морские дьяволы запели одновременно, при этом только якорные цепи «Капитаны» выдержали удары поднявшейся бури. Остальные три судна были сорваны с якорной стоянки страшными порывами ветра, налетевшими с холмов Эспаньолы, и отброшены в бурное и пенящееся море. В черной ночи среди воющего урагана каждая каравелла храбро сражалась за свою жизнь, полагая, что остальные уже погибли, в то время как Адмирал всю ночь попеременно проклинал Овандо и молился Богу. «Кто из когда-либо живших, – писал Колумб, – не исключая Иова, не умер бы от отчаяния, когда в такую погоду, в поисках безопасности для моего сына, брата, товарищей по кораблю и меня самого, нам запретили землю и гавани, которые я, по воле Божьей и проливая кровь, завоевал для Испании?» И все же, по Божьей воле и благодаря морскому мастерству, его флот благополучно прошел через это испытание. «Чудак Сантьяго», от которого он пытался избавиться путем обмена, едва не погиб, поскольку его капитан Поррас, политический назначенец, был бесполезен как мореход в любую погоду. К счастью, аделантадо, которого его племянник называл лучшим моряком на флоте, взял командование на себя, смело вышел в море и сумел спасти судно полностью. «Гальега» отделалась потерей шлюпки, которая при срыве с якоря находилась в воде. Шлюпка пошла ко дну, фалинь пришлось просто перерезать, но в остальном капитан Террерос достойно продержал свою каравеллу. Генуэзский капитан «Бискайца» Бартоломео Фиеччи также неплохо справился с задачей – его каравелла не получила никаких повреждений.

Еще до того, как шторм обрушился на флот, было решено, что в случае, если они потеряют друг друга, рандеву состоится в живописной маленькой гавани, не имеющей прямого выхода к морю. Она называлась Пуэрто-Эскондидо (ныне Пуэрто-Вьехо-де-Азуа) в начале залива Окоа и была хорошо знакома Колумбу. Когда ураган ушел на северо-запад, настало самое время, чтобы туда добираться, и в воскресенье, 3 июля, все каравеллы, потрепанные, но целые, благополучно встали там на якорь. Какая, должно быть, воодушевленная Salve Regina исполнялась тем вечером! Думаю, капитаны не могли и мечтать о большем успехе, даже если бы у каждого из них был свой собственный метеоролог с