Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

Колумбу не терпелось продолжить путь, но он мудро решил взять «тайм-аут» для текущего ремонта и восстановления сил. После Азуа флот обогнул остров Беату и скалу Альта-Вела – там, где Колумб высаживался на берег в 1498 году, и встал на рейде Жакмель, чтобы избежать еще одного надвигающегося шторма. Когда угроза окончательно миновала, 14 июля суда двинулись дальше. Ни одному из этих кораблей больше никогда не довелось увидеть Эспаньолу.

Более ранний и лучший план этого путешествия заключался в том, чтобы добраться до континентального побережья близ острова Маргариты, в точке, где он оставил его четыре года назад, а далее просто идти вдоль побережья, пока не найдется пролив. Решение посетить Санто-Доминго и избавиться от «Сантьяго» теперь делало это неосуществимым: флот находился слишком далеко на северо-западе, чтобы противостоять пассату и течению. Поэтому Адмирал принял решение отправиться в еще неизвестную западную половину Карибского моря, надеясь высадиться там и вернуться вдоль берега. В любом случае в его планы не входила остановка на Ямайке, однако на третий день после выхода из Жакмеля флот столкнулся с ровным штилем и его отдрейфовало к Морант-Кейс – группе песчаных островков, лежащих примерно в 33 милях юго-юго-восточнее восточной оконечности Ямайки, в пределах видимости Голубых гор в ясную погоду. Во время короткой высадки на одном из них Колумб назвал эту группу Isla de las Pozas[310], поскольку пресную воду на них было можно найти, выкапывая ямы в песке. Без дальнейших задержек он возобновил свой курс, но поднявшийся ветер и экваториальное течение понесли его мимо Ямайки на северо-запад между Большим и Малым Каймановыми островами к линии бухт у берегов Кубы параллельно острову Пайне, открытому им в 1494 году. С 24 по 27 июля флот стоял на якоре у одного из этих заливов (вероятно, Кайо-Ларго), названного им Анегада. Наконец 27-го ветер снова переменился, и каравеллы за три дня прошли около 360 миль на зюйд-зюйд-вест. Во время затишья один из матросов взобрался на мачту, чтобы высмотреть подходящее место для купания, где поблизости нет акул. Прямо по курсу просматривался красивый высокий остров. Это был Бонакка – один из островов залива у побережья Гондураса.

Глава 44

Поиск пролива (30.07–16.10.1502)

И прислал ему Хирам через слуг свои корабли и рабов, знающих море, и отправились они с слугами Соломоновыми в Офир, и добыли оттуда четыреста пятьдесят талантов золота, и привезли царю Соломону.

2-я кн. Хроник, 8: 18

Живописный остров Бонакка 8 миль в длину и с высшей точкой в 1200 футов над уровнем моря окружен линией коралловых рифов, через которые легко найти проходы в прибрежные воды. Здесь испанцы не нашли ничего прибыльного, кроме высоких сосен, которые и по сей день возвышаются на каменных гребнях. Бартоломео вышел к берегу на двух шлюпках, где его встретила толпа индейцев. Туземцам показали жемчуг и золотые крупинки, но те оказались невежественными в этих драгоценных вещах и подумали, что гости предлагают их на что-нибудь обменять. Вместо этого испанцы обнаружили здесь то, что переводчики Фернандо назвали terra calcide или lapis calaminaris[311], который, по его словам, индейцы сплавляли с медью. Моряки приняли сплав за настоящее золото и даже выменяли некоторое его количество, «которое долго скрывали», поскольку частная торговля золотом была запрещена.

На острове Бонакка Адмирал встретил интересный образец индейского военно-морского «судостроения». В поле зрения появилось большое выдолбленное каноэ длиной с галеру и шириной 8 футов. Ее экипаж состоял из двадцати пяти гребцов с многочисленными пассажирами – женщинами и детьми, под водонепроницаемым тентом из пальмовых листьев посередине. Ошеломленные видом каравеллы, туземцы подошли на ней к флагману, и Колумб дал указание своим людям помочь индейцам подняться с грузом на борт. Такая нетипичная любезность со стороны испанцев свидетельствует о том, что к этим туземцам отнеслись как более цивилизованной расе по сравнению с другими представителями Нового Света, встреченными раньше. В число обменных товаров входили хлопчатобумажные покрывала, причудливо раскрашенные подобия рубашек-безрукавок, цветные шали, как у мавританских женщин в Гранаде, длинные деревянные мечи с кремневыми наконечниками, не уступающими по остроте стальным, медные топорики и тигли для плавки меди. Из провизии особо предлагались коренья и злаки, употребляемые араваками вместе с перебродившим ликером, по вкусу напоминавшим английское пиво. Но более всего эти индейцы ценили в своем грузе almendras de cacao – какао-бобы, используемые в качестве валюты. Адмирал был так поражен скромностью женщин, закрывавших свои лица, словно хорошенькие гранадские Moras, что потребовал от моряков учтивого с ними обращения. Тем не менее Колумб не постеснялся задержать на судне их старого шкипера, которого намеревался использовать в качестве переводчика. Тут же переименованный в Хуана Переса, он оказался очень умным и полезным.

Откуда взялось это каноэ и что за люди в нем были? Встреча была разыграна недоброжелателями Колумба, пытающимися доказать, что он «проворонил» Юкатан, где мог бы, возможно, открыть для себя замечательную культуру майя. Фернандо на этот счет замечал, что каноэ было «загружено товарами из западного региона Новой Испании», под которыми он подразумевал Мексику. Однако это было сказано уже через тридцать лет после события, а Бартоломео, описывая этот случай в 1506 году, упоминал о встрече с туземцами из «некой провинции под названием Майан». Следовательно, почти все предположили, что Колумб столкнулся с моряками – индейцами майя. Но, как впоследствии выяснилось, часть гондурасского побережья напротив Бонакки была населена индейцами джикаке, которые тоже называли себя майя (они относились к империи Кокомов, павшей в 1485 г. н. э.). Сам тип каноэ, хлопковая одежда, кремневые мечи, медные топоры и даже колокольчики в обменном грузе характерны для гондурасской, а не юкатанской части Майяпана. Кроме того, остров Бонакка не лежит на береговом маршруте каноэ из Гондураса на Юкатан. Эти индейцы, очевидно, торговали между Бонаккой и материковой частью Гондураса. Североамериканцам потребовалось почти столетие, чтобы оценить великолепие цивилизации майя на Юкатане, так хорошо описанное Стивенсом в 1843 году, но мало кто знает, что уроженцы Центральной и Северной части Южной Америки плавили золото, серебро и медь, изготавливали сложные отливки и создавали произведения искусства из металла, которые могут бросить вызов лучшим образцам древней Мексики.

Индейские мореплаватели жестами внушили Адмиралу такие высокие представления о «богатстве, культуре и трудолюбии» людей на западе, что у него возникло искушение изменить курс и последовать за ними. Если бы он только это сделал, то, несомненно, пришел бы в Гондурасский залив и, возможно, в Эль-Мар-Дульсе