Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

и участие в международных конфликтах на сторонах противоборствующих сил являются основными факторами и репрессивной политики коммунистического руководства СССР. Переход к нормальным экономическим отношениям между супердержавами лишает однопартийные диктатуры СССР и Китая возможности оправдывать репрессивную политику внутри своих стран существованием внешнего врага. Я также решил подвергнуть особой критике поправку Джексона, которая основывалась на том, что именно свобода эмиграции является главным демократическим правом и признаком открытого общества. Эмиграция как явление исторически всегда была признаком неблагополучия, чаще всего экономического, но нередко и политического. Наиболее ярким примером этого была именно царская Россия, в которой абсолютная монархия не только не препятствовала любой эмиграции, но и стимулировала ее, прежде всего – эмиграцию евреев, иногда путем поощрения погромов.

Сенат, комната 4221

Мое новое трансатлантическое путешествие не имело такой круизной роскоши, как первое. Это был регулярный рейс, на борту «Queen Elizabeth 2» находилось около 1800 пассажиров. Я купил себе одноместную каюту второго класса с душем и всеми необходимыми удобствами. Но маленький иллюминатор в ней не открывался, так как был расположен ближе к ватерлинии, чем иллюминаторы кают первого класса и окна «люксов». Завтраки, обеды и ужины в ресторанах второго класса предлагались не по меню, но были достаточно изобильными и разнообразными. К услугам всех пассажиров имелись кинотеатр, плавательные бассейны, спортзалы, казино и множество других развлечений. На верхней палубе находилась особая площадка для выгула собак, их на корабле оказалось, наверное, около сорока. Из Великобритании в США собак разрешалось вывозить без всяких проблем. Ежедневно на лайнере выходила собственная газета, сообщавшая о новостях в мире. Было еще тепло, и я большую часть времени проводил в удобном кресле на открытой палубе, читая недавно вышедший сенсационный триллер Фредерика Форсайта «День шакала» («The Day of the Jackal»). Эту книгу подарил мне сам автор. Сюжет одного из следующих его триллеров был основан на событиях, происходивших в Советском Союзе, и он приезжал ко мне несколько раз, чтобы прояснить неизвестные ему особенности жизни в СССР. Его интересовали функции Политбюро и колхозно-совхозная система. Характер его расспросов стал для меня понятен лишь через несколько лет, когда появился его новый бестселлер «Дьявольская альтернатива» («The Devil’s Alternative»), сюжет которого включал последствия катастрофически низкого урожая в СССР. Насколько я мог понять, среди авторов бестселлеров Форсайт достиг исключительного успеха именно благодаря точности деталей быта, жизни, традиций и обстановки той страны, в которой происходило действие его романов.

Неожиданно на третий день плавания меня по корабельному громкоговорителю срочно вызвали в рубку помощника капитана. Оказалось, что на мое имя пришла радиограмма из сената США, которая требовала немедленного ответа. Помощники сенатора Фулбрайта меня потеряли и хотели убедиться, что я действительно появлюсь 8 октября в зале заседаний. Из института им по телефону сообщили, что Медведев уехал в США несколько дней назад. А поскольку в США, по данным спецслужб госдепартамента, Медведев к 4 октября еще не прибыл, это их встревожило. Помощники нашли мой домашний телефон, и Рита или Дима объяснили американцам, что я нахожусь на борту «Queen Elizabeth 2». Я ответил радиограммой, что все в порядке, что вечером 6 октября прибуду в Вашингтон, и попросил забронировать мне номер в отеле «Хилтон», о чем впоследствии пожалел, так как оплата гостиницы приглашенному эксперту сенатской бухгалтерией не предусматривалась.

7 октября я в основном готовил устный доклад. Письменные тексты, объемы которых не регламентировались, и стенографируемые устные доклады входили в протоколы слушаний независимо друг от друга. По моей просьбе мне привезли копии докладов на слушаниях, состоявшихся 24 и 25 сентября и 1 октября. На последнем из них, широко обсуждаемом в прессе, выступал Джордж Мини, президент Американской федерации труда и Конгресса промышленных организаций (AFL–CIO). Джордж Мини был известным консерватором и антикоммунистом. В своем выступлении он подверг критике разрядку и всю политику Киссинджера, Никсона и Форда. Он не хотел расширения торговли с Советским Союзом и предоставления СССР статуса наибольшего благоприятствования. Дешевые товары из СССР, полученные «рабским трудом», подрывали, по его мнению, борьбу американских профсоюзов за повышение оплаты труда. В то же время Мини был и против всякой свободы эмиграции. Он хорошо знал, что большая часть эмигрантов из СССР направлялась не в Израиль, а в США, соглашаясь работать здесь за низкую плату. В выступлении Мини было очень много примитивной демагогии. Но она произвела должный эффект на американцев. К концу 1974 года мировой экономический кризис продолжал нарастать. США страдали от очень высокой инфляции, и жизненный уровень рабочих действительно снижался второй год подряд. Эмбарго на продажу арабской нефти резко увеличивало цены на бензин и дизельное топливо, а значительный импорт американского зерна в СССР повышал цены на продовольственные товары для американских семей. Впервые в истории граждане США начинали понимать свою зависимость от других стран, и это совсем их не радовало.

Заседание 8 октября, на котором слушались мои показания, началось в 10 часов утра. Зал заседаний комитета по иностранным делам оборудован таким образом, что эксперт, дающий показания, сидит отдельно лицом к столу председателя и других членов комитета. Между экспертом и сенаторами стоит стол для двух стенографисток. Заседания открытые, но публика и пресса, около пятидесяти – шестидесяти человек, сидят за спиной эксперта, и он их не видит. Кроме сенаторов вопросы эксперту никто не задает. В составе комитета Фулбрайта числилось шестнадцать сенаторов, но кворума не требовалось, так как никакие решения не выносились. Даже если присутствует один председатель, заседание должно состояться. (На слушаниях 21 августа во время дачи показаний Киссинджера присутствовали семь сенаторов.) В заседании 8 октября кроме Фулбрайта участвовали сенаторы С. Пелл (C. Pell) и К. Кейз (C. Case).

Уильям Фулбрайт, пожилой (ему шел семидесятый год), благородного вида джентльмен, тепло представил меня аудитории. Письменный текст доклада вместе с биографической справкой был роздан присутствующим.

В устном вступлении я объяснил, что могу представлять лишь некоторую часть либеральной советской интеллигенции, людей, которые не заинтересованы в эмиграции, а хотят жить в своей стране, имея при этом те же свободы и права, которыми пользуются граждане других, хотя пока еще далеко не всех, стран Востока и Запада. Первые несколько минут я говорил о проблемах эмиграции, объясняя, что Всеобщая декларация прав человека ООН, на которую ссылаются в этой дискуссии, не подразумевает эмиграцию или иммиграцию, так как эти явления имеют разные причины и регулируются внутренним законодательством любой страны. Правовой для каждого человека является свобода выезда и возвращения. Поправка Джексона, которая настаивает лишь на свободе эмиграции из СССР, реально обеспечивает только интересы