Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

Daily Telegraph 17 сентября. Русский текст «Письма Солженицына в газету Times» печатался в «Русской мысли» (Париж) и в «Новом русском слове» (Нью-Йорк), а также в журнале «Посев» (Франкфурт-на-Майне). Эти же газеты опубликовали и мой ответ. В «Посев» я ответа не посылал.

Путем интенсивной переписки и телефонных разговоров с друзьями в Париже и ФРГ я смог до конца сентября выяснить, что в Норвегии по заданию НТС (Народно-трудовой союз, правление которого находилось во Франкфурте) по всем итогам моего пребывания в Норвегии (лекция, телевизионное интервью и газеты в Осло) была составлена на русском языке анонимная записка на шести страницах «Конспект выступлений Жореса Медведева в Осло», датированная 5 сентября. Именно в этой записке были слова о разжигании войны, но без выделения их крупным шрифтом и без восклицательного знака. Эту записку разослали в русские издания на Западе, на радиостанцию «Свобода» и нескольким известным советским эмигрантам. Среди них был и Владимир Максимов, который позвонил в Цюрих Солженицыну и попросил его дать ответ именно в Times. Дэвид Флойд, каждый день приходивший в дом Солженицына для переводов с английского, взялся продиктовать письмо в Лондон на английском. В конечном итоге и я смог получить копию записки. Ее составлял явно русский человек, но много лет живший за границей. (Аналогичная записка для НТС была составлена и об итогах турне Ж. Медведева в США в апреле – мае.)

Подтверждение этой версии появилось через много лет, когда Солженицын опубликовал автобиографические воспоминания «Угодило зернышко промеж двух жерновов»:

«В сентябре 1974 Владимир Максимов звонит мне тревожно в Цюрих – просит моего заступничества Сахарову: Жорес в Стокгольме назвал Сахарова “едва ли не поджигателем войны” и возражал против Нобелевской премии мира ему… Как всегда, в таких поспешных передачах и нервных просьбах отсутствует достоверность, отсутствует текст, стенограмма – да где и когда их добудешь?.. И я – ввергаюсь еще в одну передрягу: написать газетный ответ Жоресу на не слышанное и не читанное мною выступление… А все тот же угодник Флойд (еще не заподозренный, – это до “Шпигеля”) берется поместить его в “Таймс”. Я пишу в Штерненберге, Аля шлет телефонами в Лондон – проходит день, второй, третий – что-то застряло, новые волнения, новые перезвоны, вдруг заявление появляется в “Дейли Телеграф” в ослабленном, искаженном виде, – значит, уже в “Таймс” не будет, почему? “Таймс” опасается слишком прямых выражений о Ж. Медведеве, которые могут быть опротестованы через суд…

И надо сказать что “Таймс” почувствовала верно… по западным правилам, Жорес вполне мог и судиться. Но правоты-то за ним не было, и он не решился» (Новый мир. 1998. № 9. С. 84–86).

В этом позднем объяснении нет логики. Не мог ведь я судиться по поводу «Письма», которое не было напечатано именно из-за опасений возможности суда. Стокгольм перепутан с Осло. «Вот в таких издергах проходит первое лето на Западе», – суммировал Солженицын историю со своим «Открытым письмом».

Мне же теперь стало ясно, что Дэвид Флойд и Владимир Максимов ведут совместную кампанию против братьев Медведевых в союзе с НТС. Для Флойда это была четвертая попытка моей дискредитации, для Максимова – вторая. Других участников этой кампании я смог определить позднее. Но кто являлся заказчиком, мне было еще не ясно. Я смог с этим разобраться лишь через несколько месяцев после многочасовой «беседы» с двумя сотрудниками британской контрразведки, пригласившими меня письмом из министерства иностранных дел в комнату 055 в здании министерства обороны Соединенного Королевства.

Глава 27

Доклад для сената

Вернувшись из Скандинавии, я сосредоточился на подготовке доклада для слушаний в комитете по иностранным делам сената США, намеченных на 8 октября. Выезд в США был 2 октября, снова по морю. Перед началом сложного американского турне нужно было отдохнуть. Дату отъезда определяло расписание трансатлантических рейсов британского лайнера «Queen Elizabeth 2», единственного пассажирского судна, которое еще регулярно курсировало между Великобританией и США. Рейс из Саутгемптона в Нью-Йорк продолжался четверо суток.

Доклад под общим заголовком «О перспективах отношений между США и СССР» я написал сначала на русском, это было около тридцати страниц. При переводе на английский я сократил его до двадцати пяти страниц и передал нескольким друзьям для замечаний и редактирования. Мой английский не был еще достаточно идиоматичен для политических тем. Окончательный текст был перепечатан в частном машинописном бюро. Сенатор Фулбрайт в письме от 26 июля просил: «…если это возможно, мы были бы благодарны получить 50 копий вашего заявления по крайней мере за три или четыре дня до заседания…» Перенос этого заседания с 22 на 8 октября оставлял мне мало времени. Однако я успел все закончить в срок и отправить размноженный текст в Вашингтон экспресс-почтой в самом конце сентября.

Я, естественно, полагал, что вопрос о принятии сенатом поправки Джексона еще не предопределен и мои аргументы могут повлиять на характер окончательного решения. Ричард Никсон подписал 9 августа заявление о своей отставке, и его немедленно сменил вице-президент Джералд Форд (Gerald Ford), который продолжал ту же политику разрядки и обещал наложить вето на закон о торговле, если он будет дополнен политическими поправками. Однако возможность президентского вето пропадает в том случае, когда поправки принимаются больше чем двумя третями сенаторов. Наибольшее внимание на слушаниях привлекли показания Генри Киссинджера, главного архитектора разрядки, одним из компонентов которой был и подписанный в 1973 году мирный договор с Северным Вьетнамом, отмеченный в том же году Нобелевской премией мира. Киссинджер выступал в сенатском комитете 19 сентября, и я по американским газетам смог познакомиться с его главными аргументами.

Государственный секретарь давал в своем выступлении общую, глобальную картину разрядки, подчеркивая, что подписанные в Москве в 1972 году соглашения уже позволили США завершить свое участие в конфликтах во Вьетнаме, Лаосе и Камбодже мирным договором. Следующим шагом во взаимоотношениях с СССР должен стать договор об ограничении стратегических вооружений и прежде всего атомного оружия, чтобы уменьшить опасность ядерной войны. От холодной войны нужно постепенно переходить к нормальным экономическим отношениям с СССР, и это будет обеспечено предоставлением Советскому Союзу статуса наибольшего благоприятствования, которым пользуются уже больше ста стран. Конкретно о проблемах свободы эмиграции из СССР или о специфических вопросах эмиграции в Израиль Киссинджер не говорил. Он также не обсуждал поправку Джексона и ее возможный эффект. Поэтому мне целесообразно было ограничить свое выступление разъяснением эмиграционной проблемы и возможным влиянием разрядки на политическую ситуацию в СССР. Главный тезис моей аргументации заключался в том, что холодная война, гонка ядерных и ракетных вооружений