Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

Это жестокое и неоправданное обращение вызвало такие крупные волнения среди местных касиков и их подданных (за исключением хранящего верность Гуаканагари), что положение испанцев в Изабелле стало весьма шатким. Дон Диего, как глава Совета, приказал Маргариту срочно исправлять положение и, подчиняясь приказу Адмирала, заниматься исследованиями острова, а не вымогательствами. В свою очередь, мосен расценил это как посягательство на честь кабальеро и личный авторитет. Тут следует признать, что в последнем Маргарит был формально прав, ибо Колумб недвусмысленно даровал ему «ту же власть, которой обладал сам, как вице-король и генерал-капитан этих Индий в настоящее время». Придя в ярость, Маргарит так и не смог склонить Совет к своему образу мыслей, после чего объединил силы с фракцией таких же недовольных, захватил три каравеллы, приведенные Бартоломео из Испании, и отправился на них домой. Здесь важно отметить, что к мятежу мосена присоединился его товарищ по Каталонии и член Совета францисканец Бойл, возглавляющий всю кампанию по обращению местных жителей в веру. Инициируя «крутую» политику по отношению к индейцам, он привнес немало вреда: «крутое» яйцо оказалось «с тухлинкой». Бойл и непосредственно подчиняющиеся ему монахи не сделали ровным счетом ничего ради обращения послушных тайное, живших рядом с Изабеллой. Лишь только 21 сентября 1496 года на Эспаньоле был крещен первый индеец. Это таинство провел скромный и преданный иеронимит Рамон Пане, делавший все возможное, чтобы служить Богу, а не мамоне.

Мятежные каталонцы успели покинуть Эспаньолу раньше, чем на нее вернулся Адмирал. Их каравеллы достигли Испании приблизительно в ноябре 1494 года. Первым делом брат Бойл обратился в суд, где распространил самую возмутительную клевету на обоих братьев, заявив, что на Эспаньоле нет ни золота, ни чего-либо другого, что могло бы принести короне прибыль.

Адмирал, хотя и страдал от артрита так жестоко, что неделями не вставал с постели, принял председательство в Совете из слабых административных рук дона Диего и попытался навести порядок в установившейся анархии. Это оказалось нелегкой задачей, поскольку дело зашло слишком далеко. Испанские банды, состоящие из брошенных мосеном солдат и недовольных колонистов, рыскали по всему острову, терроризируя туземцев и совершая поступки, выходящие за все разумные рамки распущенности и жестокости. Естественно, некоторые из них попадали в туземные засады. И тут Колумб совершил еще одну крупную ошибку. Вместо того чтобы объявить этих мятежников вне закона (чего он, вероятно, боялся сделать ввиду общественного мнения в Испании), Адмирал принял принцип, согласно которому «ни один христианин не может поступать неправильно», и привлек индейцев к строгой ответственности. Для охоты на местных жителей вглубь острова были отправлены люди на лошадях с собаками. Во время этого похода были окружены, а затем приведены в Изабеллу более полутора тысяч несчастных созданий. Другими словами, вместо того чтобы покарать авторов злодеяний, Колумб наказал невинных жертв.

Этих пленников ждала незавидная судьба. Осенью 1494 года к Изабелле подошла остальная часть вспомогательного флота в составе четырех каравелл под командованием Антонио де Торреса. Он привез еще одно письмо от монархов, датированное 16 августа 1494 года, написанное уже после того, как они зрело рассмотрели и прокомментировали меморандум о колониальных нуждах и политике, отправленный Адмиралом в феврале. Фердинанд и Изабелла по-прежнему одобряли все его действия и рекомендации. Одновременно государи ждали более подробного рассказа об открытых островах, поскольку, как было сказано в письме, «вы называете некоторые из них в своих письмах, но не все» (справедливости ради отмечу, что к этому пожеланию искренне присоединились бы все историки). Особое внимание уделялось сведениям о климате, который, вероятно, уже был предметом пристального изучения будущих колонистов. «Дела Португалии» (то есть выполнение условий в рамках Тордесильясского договора) шли так хорошо, что монархи предложили ежемесячное пакетное сообщение между Испанией и Эспаньолой. Государи были обеспокоены проведением новой демаркационной линии и предлагали Адмиралу вернуться домой для оказания консультаций в этом важном политическом вопросе. Как говорилось в письме, «если вам трудно прийти самому или создаст некоторые неудобства для того, чем вы занимаетесь, посмотрите, нет ли у вас там вашего брата или другого человека, который знает о деле; подготовьте его должным образом письменно и устно, снабдите картами и отправьте сюда немедленно с первыми каравеллами, возвращающимися домой».

Появлялся спасительный шанс: Колумб мог бы воспринять это указание как королевский приказ и немедленно отправиться домой, оставив брата «за главного» и избежать таким образом всех навалившихся проблем – то есть, по сути, уйти от решения первых административных вопросов колонизации в современной истории. Не было ли разумным поступить именно так? Ведь Колумб нисколько не сомневался, что в скором времени мосен Маргарит и брат Бойл прибудут ко двору, где начнут поливать его грязью. Но Колумб отказался идти по легкому пути, не желая подставлять Бартоломео. Проведение демаркационной линии могло бы подождать (как показала позже история, это ждало бы бесконечно долго, поскольку португальские и испанские политические эксперты так и не смогли прийти к согласию).

Ближайшая проблема заключалась в том, что отправлять в Испанию вместе с флотом пришлось и де Торреса. Широко разрекламированная бездонная «золотая жила» Сибао так и не нашлась (ибо таковой там и не было). Пока что для короны было собрано незначительное количество золота, хотя, без сомнения, каждый колонист обладал небольшим состоянием, «припрятанным в кустах». Ни одна из так называемых пряностей или тропических лиственных пород, найденных на Эспаньоле, не пользовалась ажиотажным спросом на испанском рынке. Оставалось индейское хлопковое полотно тонкой пряжи, хорошо продаваемое в Испании, но в масштабах всего предприятия этот товар имел мизерную значимость. Таким образом, домой должно было быть отправлено что-то более выгодное – то, что хотя бы частично возместит расходы и остановит злостную пропаганду каталонской фракции о полном отказе от «Индий». А что можно было послать, кроме рабов?

Еще в своем меморандуме от февраля 1494 года Колумб изложил план регулярной торговли карибскими рабами с целью частичной материальной компенсации экспедиции еще до того, как будут начаты разработки ожидаемого золотого рудника. Он полагал, что их можно легко захватить с помощью fustas de remos – больших гребных парусников, которые можно без труда построить прямо в колонии. Поскольку карибы были смертельными врагами новых подданных короны – тайное, такая работорговля была бы не только вполне законной, но даже в какой-то мере носила политический характер. Фердинанд и Изабелла не приветствовали это предложение и высказались на этот счет предельно осторожно: «Эта тема пока отложена до другого плавания, и пусть Адмирал