Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

закончена, это лишь заметки на будущее. Как она оказалась у вас? У меня могут быть большие проблемы, и я намерен заявить протест для прессы». Реддавей понял, что я действительно собираюсь это сделать. «Давайте сохраним это в тайне, – сказал он очень смущенно. – Я получил эту папку из госдепартамента США в декабре прошлого года на отзыв». «Это моя работа, – ответил я, – и папку я возьму с собой. У меня в Лондоне этой рукописи нет. Сообщите в госдепартамент, чтобы они собрали все существующие копии, иначе я обвиню их в краже моих черновиков». «Госдепартамент» – явно это было условное название ЦРУ, так как микрофильм наверняка поступил из посольства США в Москве. Но собрать все копии было явно нелегко, с декабря прошло уже три месяца. Сколько у ЦРУ могло быть еще таких же «рецензентов», как Реддавей, я не знал. В США активно велось наблюдение за всем советским самиздатом и основными фигурами среди диссидентов, писателей, поэтов, причем, наверное, не только в Москве, но и в Ленинграде, в Киеве и в других больших городах. Сбор этих материалов шел, безусловно, по всем возможным каналам, особенно через аккредитованных журналистов, туристов, иностранных студентов. Узнать об этом было для меня очень важно. Я теперь понимал, что конфиденциальные письма от Роя, которые он предполагал посылать с помощью иностранных журналистов и через дипломатическую почту, будут, возможно, копироваться. К этим условиям следовало приспосабливаться.

Глава 19

Переезд в новый дом

В начале апреля Дима начал учиться в школе, расположенной в районе Hendon между домом, где мы жили, и институтом, где я работал. Поездив две недели на метро и на автобусе, он купил велосипед и отказался от общественного транспорта. Я продолжал ездить в институт на общественном транспорте, и это означало потерю двух часов каждый день.

Мы решили, что тратить время на такие поездки, особенно в часы пик, утомительно и что лучше бы нам снять стандартный английский коттедж рядом с институтом. Все улицы и переулки вокруг него были застроены в основном двухэтажными домами, разделенными на две семьи. Перед каждым домом садик, за ним – тоже, но побольше, обычно от 70 до 100 кв. м, и с оградой. Садики перед домом иногда закрывали живые изгороди из стриженых кустарников. На каждую семью приходилось три спальных комнаты наверху и две комнаты побольше внизу. Общая жилая площадь колебалась от 70 до 90 кв. м с учетом кухни и ванной. В таких условиях, как нам объяснили, жили почти 70 % всех британских семей.

Дома покупались обычно в кредит, проценты по кредиту менялись в зависимости от темпов инфляции. Получив кредит, семья могла жить в купленном доме, выплачивая проценты. Но документы на куплю-продажу находились в собственности у кредитора и передавались жильцам лишь после полного погашения долга, обычно через 20, 25 или 30 лет. Одновременно с кредитом необходимо было получить и страховку «на дожитие» до последней выплаты по кредиту. Это обязательное условие затрудняло получение кредитов пожилым людям. Страховые компании имели возможность получать конфиденциальные сведения о здоровье своих клиентов. Люди, страдающие диабетом, гипертонией или язвой желудка, страховок «на дожитие» не получали. Часть таких домов покупалась для сдачи в аренду.

Прогуливаться по улицам вокруг института в начале апреля было очень интересно и приятно. Была уже середина весны, все деревья и кустарники в цвету. Между тротуарами и проезжей частью росли большие деревья, и каждая улица или переулок походили на бульвар. Пешеходов было мало, встречавшие друг друга люди обменивались приветствиями, даже если они незнакомы. Перед домами, выставленными на продажу, стояли щиты с надписью: «For sale» («Продается») и с телефонами агентства по продаже недвижимости – таких агентств был много. Если дом сдавался в аренду, то на щите было написано: «To let» («Сдается»). В пяти – десяти минутах ходьбы от института сдавались в аренду около десяти домов. Такие дома обычно были полностью меблированы, тогда аренда могла быть кратковременной и подороже. Дома без мебели, по закону, сдавались на срок до пяти лет, и стоимость аренды, внесенная в договор, не могла меняться. При высокой инфляции, ускорившейся в 1972 году, желающих сдавать дома на таких условиях почти не было.

Мы с Ритой ходили по кварталам вблизи института, пытаясь найти дом для аренды в переулке или на тупиковой улице, где нет шума от проезжающих машин, и очень быстро нашли домик на очень тихой, небольшой улице с романтическим названием Hillview Road (что означает «дорога с видом с холма»). И мы сразу же поехали в агентство недвижимости.

На следующий день сотрудник агентства повез нас, чтобы показать выбранный нами дом внутри. Он был недавно построен, имел три спальные комнаты и две комнаты внизу. Отапливался от газового бойлера, который также обеспечивал кухню и ванную горячей водой. Стоимость аренды была очень умеренная, 134 фунта в месяц, всего вдвое выше, чем плата за две комнаты в доме для приглашенных ученых Медицинского совета. Цены за аренду дома или квартиры повышались по мере их приближенности к основным торговым районам Лондона. Мы тут же согласились со всеми условиями, которые включали и регулярную стрижку газона перед домом и за домом, и поехали с агентом в его контору заключать контракт. Деньги за аренду банк перечислял с моего счета в агентство, а агентство расплачивалось с домовладельцем, у которого могло быть в собственности несколько таких домов. Наш будущий дом был полностью меблирован, обеспечен постельным бельем, посудой, пылесосом и прочими принадлежностями, список которых прилагался к договору. За первые два месяца плата вносилась вперед. Мне не хватало в нем только письменного стола, но старый письменный стол нам подарила библиотека института. Издательство «Macmillan» презентовало мне старую портативную пишущую машинку с английским шрифтом. Наш дом находился так близко от института, что я мог теперь ходить на ланч домой.

Начало экспериментальной работы

После двух семинаров, на которых я изложил основные результаты наших прежних опытов по изучению различий в характере старения эритроцитов в циркуляции у лягушек, птиц и мышей и тканевой и возрастной специфичности гостонов, а также после общеинститутской лекции по молекулярным аспектам старения и нескольких визитов в другие лаборатории мне стало очевидно, что какой-то небольшой эксперимент с комплексным анализом белков клеточных ядер в органах мышей, даже независимо от их возраста, но с применением радиоактивных изотопов, был бы крайне полезен для освоения новых методик работы с белками и с радиоактивными изотопами. Наличие в лаборатории сцинтилляционного счетчика