Опасная профессия - Жорес Александрович Медведев

(Alec Flegon), румынского журналиста, появилось в Лондоне в 1962 году, начав свой бизнес с пиратского русского издания повести Солженицына «Один день Ивана Денисовича» и повести Михаила Булгакова «Собачье сердце», спрос на которые среди русских, живущих в Лондоне, был очень велик. В последующем он издавал на русском языке для международного распространения много книг, которые нельзя было издавать в СССР. Флегон вскоре открыл собственный книжный магазин на Greek Street в Сохо. (Одним из его бестселлеров был томик эротических произведений Пушкина.) Солженицын требовал начать судебное дело против Флегона и против тех магазинов, в которых продавалось пиратское издание, предъявив им иск на большую сумму. В Лондоне, как я выяснил по просьбе Хееба, это хорошо сделанное издание в бумажном переплете продавалось в небольшом книжном магазине самого Флегона, а также в отделе русских книг книжного магазина «Foyle» (самого большого в Лондоне и в Европе) и в магазине русских книг «Collets», оба расположены в особом книжном квартале Лондона Charing Cross. Все эти магазины обслуживали не только Лондон, но и всю Англию, а может быть, и много других стран. Пиратское издание было дешевле выпущенного «YMCA-Press», так как с него же и было воспроизведено. Но прибыль от его продажи шла Флегону, а не автору. Хееб предполагал приехать в Лондон для начала судебных дел и ожидал моей помощи и моего участия в качестве свидетеля в судебных разбирательствах. Он почему-то надеялся, что я смогу подтвердить связь Флегона с КГБ в кампании против Солженицына. Я ответил, что никаких пригодных для суда доказательств такой связи у меня нет. Хееб полагал, однако, что моему слову поверят и без доказательств. Это был чисто коммерческий спор, и участвовать в нем и тем более лжесвидетельствовать «ради дружбы» я не собирался, да и не имел времени. Флегон был авантюристом, но не преступником. Судебные дела по таким искам тянутся долго. С Флегоном у меня имелись и собственные проблемы – он продавал в своем магазине пиратское издание моей книги «Тайна переписки охраняется законом» под более прямолинейным названием «Махинации нашей почты». Зайдя как-то в его небольшой магазин, – он сам стоял за прилавком, – я высказал ему устный протест, но этим и ограничился. Русское издание «Тайн переписки» в издательстве «Macmillan» тиражом 2000 экземпляров в общем томе с книгой о международном сотрудничестве ученых было уже распродано. Издание Флегона не наносило мне ущерба. Я даже купил у него один экземпляр для коллекции. Книга была воспроизведена по самиздатской машинописной рукописи 1971 года.

Флегон очень активно собирал советский самиздат, пользуясь в основном услугами иностранных студентов в Москве и Ленинграде и оплачивая их старания. Все намеки о своей связи с КГБ он отвергал. Попадали к нему и очень важные рукописи, например первый, еще не искаженный цензурой вариант «Воспоминаний маршала Г. К. Жукова». Тогда (это было в 1968 году) работники советского посольства в Лондоне уговорили его воздержаться от публикации, ссылаясь на неизбежные неприятности для легендарного маршала, недавно перенесшего инфаркт.

Тем не менее Хееб, по инструкции своего клиента, решил приехать в Лондон. Он просил меня о встрече 15 марта. Флегон уже получил повестку из Высокого суда Лондона. На судебных заседаниях, которые продолжались несколько дней, я не присутствовал. Солженицын и его адвокат это дело проиграли. Решение суда основывалось на принципах здравого смысла, так как законодательной базы по данному конфликту не было. СССР тогда еще не вошел в Международную конвенцию по авторскому праву, это произошло лишь к концу 1973 года. Книжные магазины «Collets» и «Foyle» аргументировали свои действия тем, что издание «YMCA-Press», названное «авторизованным», не было обеспечено письменным договором с автором. Солженицын в 1970 году давал лишь устные инструкции, и никаких свидетелей «эксклюзивной авторизации» не было. Это издание уже давно распродали, а читательский спрос на роман Солженицына все еще сохранялся. Продажи в «Foyle» и «Colletts» поэтому выполняли полезную функцию как для самого автора, так и для его читателей и не наносили никому никакого ущерба. Судебные издержки Хееба по этому делу оказались значительными. Высокий суд в Англии – очень дорогое удовольствие. Чтобы то или иное дело вообще рассматривалось в этом суде, следовало положить на депозит в банке десять тысяч фунтов, которые проигравшей стороне не возвращались. Все судебные расходы истца и ответчика оплачивала проигравшая сторона.

Проблемы А. Д. Сахарова

Как я уже писал в предыдущей главе, А. Д. Сахаров и Е. Боннэр просили меня выяснить, есть ли у них возможность получить гонорары за изданные в 1968–1969 годах и позже книги Андрея Дмитриевича. Обычно это были сборники статей и заявлений, включающие в качестве основной части его «Размышления о прогрессе, мирном сосуществовании и интеллектуальной свободе». Наиболее солидным из изданий сахаровских работ была книга американского издательства «W.W. Norton» под редакцией Гаррисона Солсбери, который написал для нее предисловие и включил свой собственный очерк-предсказание «Мир в 2000 году». Солсбери был известным журналистом, писателем и заместителем главного редактора газеты The New York Times. На суперобложке этой книги приводился отзыв Генри Киссинджера. Но копирайт принадлежал не Сахарову, а газете The New York Times. Это означало, что издательство отчитывалось о продажах и переводах газете, а не автору.

Договор, очевидно, подписывал Г. Солсбери. 30 января я написал ему на адрес редакции подробное письмо, объяснив суть проблемы. Ответ из Нью-Йорка пришел 23 февраля. Привожу здесь некоторые выдержки в переводе с английского:

«Дорогой профессор Медведев,

извините за длительную задержку ответа… Но мне потребовалось некоторое время, для того чтобы рассчитать баланс, который находится на счету д-ра Сахарова. Теперь я прояснил картину. Накоплена сумма, немного превышающая 7 тысяч долларов. Вы можете сообщить ему об этом… Или же я могу это сделать сам через нашего корреспондента Хедрика Смита, который, как Вы знаете, имеет конфиденциальные отношения с Сахаровым… Эти деньги могут быть переданы в распоряжение Сахарова…»

Я ответил, что прямой контакт Солсбери с Сахаровым был бы предпочтительнее, так как моя связь с друзьями в Москве тоже осуществляется через американских корреспондентов.

Семь тысяч долларов в то время были крупной суммой, которая могла бы обеспечить семью Сахарова в Москве на два-три года. Но для отправки детей Боннэр на учебу в Гарвардский университет она, конечно, была недостаточной. Аналогичные сборники статей Сахарова выходили и в других странах. Я написал Андрею Дмитриевичу конфиденциальное письмо, в котором объяснил, что для сбора множества возможных гонораров ему нужно найти в Англии или в США литературного агента либо адвоката по примеру Солженицына. Это было важно