Вересковое сердце - Рииттая

– Разумеется. Ты тоже.

– Разумеется, – эхом ответила Гирд.

Ей явно было неудобно за своё поведение ночью. Помнила ли она, что рассказала? Орис могла лишь догадываться. Сейчас Гирд смотрела в пустоту, понять, что она запомнила из этой ночи, было невозможно. Девушки обе погрузились в свои мысли, прихлёбывая противопохмельный напиток.

Тело ощущало себя странно. Это было нечто большее, чем похмелье. Ей было жарко, и жар этот шёл изнутри, но не казался болезненным, как от лихорадки. Ещё Орис чувствовала покалывание повсюду: на кончиках пальцев, щеках, спине, будто по ней ползали сотни невидимых муравьёв.

– Забавно, – протянула Гирд, – ты сейчас совсем другая.

– Другая? – рассеяно переспросила Орис. Гирд кивнула, охнула и прижала пальцы к вискам.

– Обычно ты не кажешься волшебницей. Аура почти неощутима. Я думала, это из-за… хм… твоей болезни.

Орис со звоном поставила чашку на блюдце и с подозрением уставилась на Гирд. Она никогда не рассказывала ей про разбитый сосуд, и, зная, как охотно Майрис делится информацией, вряд ли она бы поведала об этом. Откуда же Гирд могла знать? И тут успела подсмотреть? В ответ на её грозный взгляд Гирд чуть усмехнулась и подняла руки в шалемском примирительном жесте.

– Я жила раньше в Аметисте. Тысячи паломников приходили к священному древу, ища исцеления. В том числе волшебники. Так что едва увидев тебя и твои… ммм…

– Шрамы?

– Да, их. Прости, я понимаю, тебе неприятно…

– Нормально.

Гирд осеклась, удивлённо моргнула и вновь улыбнулась, теперь шире и веселее.

– Да уж, Орис, ты не терпишь лишних любезностей.

Орис не стала её разубеждать. Ведь и сама Гирд сильно повлияла на это. Пожалуй, с тех пор как жизнь её круто повернулась, она и правда стала куда прямолинейнее и грубее. От того, что Гирд будет ходить вокруг да около, выбирая слова помягче, они только потеряют время. Это вовсе не означало, что она готова была терпеть шпильки от Джулеки. Определённо, красотка не входила в тот круг людей, которым Орис позволила бы открыто говорить о своих недостатках.

– Так что там с моей… как ты сказала, аурой?

– Сейчас кажется, что с твоей магией всё в порядке. Такой… яркий зелёный свет. С золотинкой.

Так «аура» – это просто свет? Так звучит гораздо загадочнее и красивее. Орис задумчиво глянула на свои пальцы, по-прежнему ощущающие покалывание.

– Я чувствую себя странно, – призналась она. Гирд чуть подалась вперёд, в глазах её зажглась искра интереса.

– Ты должна рассказать об этом Майрис. Она ведь со дня на день приедет.

Орис покорно кивнула. Понятно, что такие вещи лучше не скрывать от наставницы, может, это что-то да значит.

Гирд подперла голову рукой, со слабым сочувствием глядя на Орис, и дёрнула уголком рта. Орис сочувствие к своей персоне не любила, потому решила отвлечь Гирд разговором. И разговор о легендарном городе, который её брат мечтал посетить с тех пор, как прочитал о его существовании, показался ей вполне уместным. Хоть Гирд и не любила говорить о прошлом, но какие после вчерашнего между ними могут быть секреты?

– Так ты из Аметиста? – спросила Орис, чувствуя, что от попыток почесаться покалывание только усилилось, превращаясь в жжение. Гирд устремила долгий взгляд в стену и промычала что-то утвердительное. – У нас в горах тоже была жила с аметистами, но исчерпалась.

Было приятно разговаривать, а не просто сидеть, ощущая неловкость момента. Гирд фыркнула.

– Скажешь, жила. Ты знаешь, почему город так назвали? Королевский дворец выдолблен из цельного куска аметиста, ага. Видала такое в своих горах? Не конечно нет, – она хихикнула. Судя по оживлённости, она протрезвела ещё не до конца. Орис посмотрела на неё с опаской. Заметив это, Гирд вдруг умилённо улыбнулась. – Ты посмотри на себя, как испуганный ребёнок!

Она протянула руку и потрепала Орис за щёку. Орис испуганно округлила глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга, после чего Гирд осознала, что сделала.

– Ох, прости. Не знаю, что на меня нашло, но ты такая прелесть! Я знаю, ты не любишь, когда трогают. И когда смотрят.

– И с каких это пор ты так хорошо меня знаешь? – фыркнула Орис.

– Я боюсь представить, что ты знаешь обо мне после вчерашнего, – в тон ей ответила Гирд.

Они пристыженно переглянулись, затем на губах их одновременно появились робкие улыбки, и вдруг волшебницы принялись дружно хохотать, да так, что слёзы брызнули из глаз.

– Боги пустыни, у меня болят щёки! Я дралась?

– Нет, ты говорила, Гирд. Очень… много.

– Что я рассказывала? – она прикрыла глаза рукой.

– Да ты думаешь, я поняла хоть половину? Ты же несла полную околёсицу, перескакивая с одного на другое! А потом, по-моему, вовсе начала говорить неизвестно на каком языке.

– Не берусь говорить, что я сама знала, что это за язык! Ой, я помню, ты была настоящий душевед, сидела такая серьёзная, блокнота для записей и очков не хватало! И в глазах желание умереть!

Гирд обхватила руками живот, а Орис закрыла лицо руками. Обе тряслись от смеха. Неловкость, сковывающая их всё утро, таяла на глазах. Смахнув с ресниц последние слезинки, девушки выдохнули, с трудом успокаиваясь.

– Сил моих больше нет, – простонала Гирд. – Пора нам выйти к людям, уже полдень. И помни: ты свидетель моего духовного падения и я должна тебя убить, потому не поворачивайся ко мне спиной.

Коридор встретил их тишиной. Эхо шагов отражалось от стен, и по пути они не встретили ни души. Даже слуги, и те попрятались. Орис казалось, что они с Гирд две воровки, забравшиеся сюда в поисках добычи. Ей было не по себе. Гирд тоже хмурилась.

– Куда все делись? Странно. Если учесть, что мы едва ли помним с тобой эту ночь… мало ли, что мы могли учудить.

Орис сдавленно кивнула. А ведь Икара только начала свой рассказ, когда они её прогнали. Одни духи знают, о чём могла поведать им служанка. Нахмурившись, Гирд уже готова была сказать что-то, но её опередил раздавшийся со двора крик. Напрягшись, девушки синхронно повернулись к окну.

– Беги, он сейчас упадёт! – услышали они истошный вопль.

Встревоженно переглянувшись, волшебницы не сговариваясь бросились к выходу, крайне обеспокоенные тем, что происходит снаружи.

Представшая перед ними картина их не обрадовала. В большей степени Орис, конечно. Если бы не похмелье, она бы уже в панике сбегала. Двор представительства сейчас было очень сложно узнать.

– Джунгли! – ахнула Гирд. Орис не знала, говорит она снова на шалемене или просто употребила незнакомое слово на прантее. Похоже было на ругательство. Потому как иначе, чем руганью, отреагировать было сложно.

Весь их прежде симпатичный и аккуратный дворик зарос до неприличия огромными растениями. И это были не вековые деревья, нет! Розовый куст с шипами размером с руку, одуванчик, нежно тыкавшийся бутоном в окно второго этажа, клевер, листья которого можно было использовать как шатёр – всюду благодатная зелёная тень, напоминающая о родных лесах в горах. Запоздало они поняли, почему в здании было темно и пусто. Свет закрывали исполинские растения, а все жители представительства собрались тут. Слуги и охранники, сбившись в кучки, пытались топорами решить проблему заросшего сада. Господин Вистен, как самый старший, к тому же, единственный присутствующий в доме магистр, очевидно, был призван руководить этим процессом. Выглядел он весьма озадаченным – получалось у него слабо, судя по тому, что упавший ствол одуванчика чуть не придавил несколько человек. Орис и Гирд предпочли остаться в тени клевера, опасаясь, что их тоже заставят бороться с этим безумием.