Жизнь Христофора Колумба. Великие путешествия и открытия, которые изменили мир - Самюэль Элиот Морисон

и обрывистым склоном монахи соорудили пруд, окаймленный цветной плиткой, искусству изготовления которой они научились у мавров. Монахи-основатели настолько хорошо продумали все удобства для жизни, что, когда Португалия более века назад секуляризировала монастыри, Сан-Антонио превратился в идеальное загородное поместье, где любой состоятельный человек мог проживать самостоятельно в окружении тихой красоты. Огромная готическая церковь аббатства с ее искусно вырезанными гробницами и часовнями стала винным погребом, хоры и проходы заняли кувшины и прессы, а запах свежего винограда и бродящего вина давно вытеснил аромат воска и ладана. Даже пруд с рыбой превратился в плавательный бассейн. К счастью, внутренний дворик, по которому прогуливалась донья Леонор, остался нетронутым и сохранил тот же вид, как и в день визита Адмирала. В этом монастыре (возможно, в большом зале, если тот мартовский день выдался холодным и ветреным) Колумб вместе со своей свитой обнаженных индейцев преклонил колени перед доньей Леонор, поцеловал ей руку и взамен «получил много любезностей». Вместе с ней, по словам Колумба, тут же присутствовали отец де Вороньи – дон Педро, а также маркиз дома де Вилья Реал и брат королевы, наследник престола дон Мануэль, герцог де Бежар. Пусть эта аудиенция и не длилась слишком долго, но это компенсировалось заинтересованностью присутствующих лиц. Например, молодой герцог, сменивший на троне дона Жуана в 1495 году, продвигал заморские предприятия португальцев с большей энергией и успехом, чем любой другой европейский монарх той эпохи. По крайней мере, именно под патронажем Мануэля великий Васко да Гама отправился в путешествие, более сложное по исполнению, чем то, из которого только что вернулся Адмирал[206].

Колумб недолго задержался в Сан-Антонио. В тот же вечер он попрощался с доньей Леонор «и отправился на ночлег в Альхандру» – в город на Тежу, примерно в 22 милях от Лиссабона. Проведя большую часть третьего дня пребывания на португальской земле в седле, Адмирал чувствовал себя очень усталым и измученным и решил на следующий день зафрахтовать один из речных фрегатов, чтобы на веслах или под парусом отправиться на «Нинью» в гавань Рестелло.

На следующее утро, 12 марта, произошел любопытный эпизод. Когда Колумб в Альхандре договаривался о фрахтовке судна, к нему прибыл один из escudero[207] дона Жуана, сообщивший от имени короля, что, если Адмирал «пожелает отправиться в Кастилию по суше, он может поехать вместе с ним, предварительно заказав все, что ему может понадобиться в дороге». Остается только гадать, почему это предложение не было сделано в Виртудесе? Удалось ли потенциальным убийцам склонить короля на свою сторону и не крылась ли здесь ловушка? В горах между Эльвасом и Бадахосом очень легко инсценировать «нападение разбойников», в ходе которого хвастливый выскочка-Адмирал был бы «случайно» убит. Точно такую же провокацию несложно было бы организовать и на кастильской стороне границы, освободив таким образом Португалию от ответственности. Или все-таки предложение короля – запоздалый акт вежливости? Не зная точного ответа, Колумб не стал рисковать. Кроме того, существовало еще одно обстоятельство, делающее приглашение подозрительным. Оруженосец дона Жуана приказал, чтобы Адмиралу дали мула. Другое животное досталось проводнику, которому оруженосец одновременно дал «за хлопоты» немалую сумму – двадцать эспадинес (около 50 долларов золотом). Пытался ли этот посланник короля подкупить проводника? Кто теперь может что-то сказать на этот счет… Не думаю, что дон Жуан мог иметь какие-то мотивы для убийства Колумба, если не считать личной обиды. Даже если бы «Пинта» погибла в шторме, люди с «Ниньи» все равно сообщили бы в Кастилии об открытиях Адмирала. Кроме того, новости о результатах Первого путешествия уже пошли в Испанию из Лиссабона по суше. Но хорошие новости для Кастилии были плохими новостями для Португалии, а убивать носителей дурных вестей – привилегия тиранов. Колумб, очевидно, опасался худшего, потому что сразу же после упоминания в своем «Журнале» об «интересном предложении» португальского короля сделал все возможное, чтобы о нем узнали его монархи.

Во всяком случае, Колумб отказался сунуть голову в мешок и приказал переправить себя вместе со свитой вниз по Тежу, той же ночью поднялся на борт «Ниньи», а на следующее утро, 13 марта, в 8 часов поднял два оставшихся якоря, чтобы под действием быстрого отливного течения и попутного северо-западного ветра оказаться подальше от Лиссабона.

Теперь Колумб навсегда лишился покровительства португальской власти.

Глава 25

Дом моряка (13.03–20.04.1493)

…И Он приводит их к желаемой пристани.

Псалтирь, 106: 30

Во время отсутствия Адмирала люди «Ниньи» не сидели сложа руки – работы на судне хватало. После клятвы провести первый субботний вечер на хлебе с водой и в молитвах, а также после приключений на Санта-Марии, у них не было ни малейшего желания сходить на берег с риском снова оказаться в какой-нибудь португальской тюрьме. «Нинье» требовались новые паруса и такелаж, не говоря уже о покраске и плотницких работах. С финансовым карт-бланшем от имени короля все необходимое было доставлено на борт в кратчайшие сроки. Моряки выскоблили и продезинфицировали уксусом грязный трюм, проконопатили заново швы и загрузили новый каменный балласт, полученный с противоположного берега Тежу. К тому времени, когда Адмирал поднялся на борт, каравелла была «в полном порядке в лучшем бристольском стиле». Вся команда, включая индейцев, была в сборе и готова к отплытию во вторник вечером.

Утром 13 марта в 8 часов утра судно покинуло гавань Рестелло. В тот день продвижение было медленным, и только после захода солнца судно оказалось в море достаточно далеко, чтобы взять курс на юг, к мысу Сент-Винсент. Далеко с северной стороны, вне поля зрения «Ниньи», тем же курсом шла «Пинта».

Мартин Алонсо, расставшийся с Адмиралом в штормовую ночь 13 февраля, прошел в зоне видимости Азор. «Пинта» пришвартовалась в Байоне близ Виго, примерно в 450 милях от Палоса и более чем на 5° севернее мыса Сент-Винсент. Очевидно, Мартин Алонсо разделял убеждение брата, что каравеллы находились недалеко от Мадейры, и после окончания шторма, обрушившегося на «Пинту» 13 сентября, взял курс на северо-восток, промахнувшись на несколько сотен миль от намеченной цели. Точная дата ее прибытия в Испанию не зафиксирована, но, поскольку «Пинта» находилась в движении, в то время как «Нинья» теряла время в Санта-Марии, она, должно быть, избежала циклона 26 февраля, который сделал ее неожиданным лидером. Таким образом, «Пинта» первой увидела Америку, первой добралась до Гаити и теперь первой стремилась вернуться домой с хорошими известиями.

Колумб всегда беспокоился, что Мартин Алонсо попытается его обогнать и