Пора убивать - Джон Гришэм

В третьем и последнем по счету городском банке Джейк заложилсвою машину – единственный в округе «сааб», да еще красного цвета. Подойдя кнему, Джейк любовно вытер с ветрового стекла выпавшую за ночь росу, открылдверцу. Макс своим усердным лаем разбудил семейство голубых соек, облюбовавшихросший во дворе у миссис Пикль клен. Птицы принялись возмущеннопереговариваться между собой, затем взмыли в воздух и уже оттуда прокричалиДжейку что-то прощальное. Он свистнул им в ответ и улыбнулся. Сев за руль, ондал задний ход, выехал на Адамс-стрит. Проехав пару кварталов, свернул наДжефферсон-стрит, шедшую в южном направлении и упиравшуюся в Вашингтон-стрит.Джейку часто приходил в голову вопрос: почему это в каждом маленьком южном городкевсегда найдется улица Адамса, Джефферсона, Вашингтона, но никогда вам неувидеть таблички с названием Линкольн – или Грант-стрит? Вашингтон-стрит шла сзапада на восток чуть севернее Клэнтон-сквер.

Вследствие того что Клэнтон был главным городом округа, емуполагалось иметь площадь, и совершенно естественно, что в центре этой площадирасполагалось здание окружного суда. Основатель города, генерал Клэнтон,планировал его с большой любовью и тщанием. Площадь была просторной, огромныйгазон перед зданием суда украшали старые дубы, посаженные на равном расстояниидруг от друга. Само строение уже шагнуло во второе столетие своегосуществования, воссозданное заново после того, как во время Гражданской войныСевера и Юга старое здание суда было сожжено дотла. Величественный дворецфасадом был обращен строго на юг, как бы недвусмысленно предлагая наглецамсеверянам поцеловать его в зад. Вдоль фасада шел ряд строгих белых колонн, наночь окна прикрывались черными ставнями. Построенное изначально из красного кирпича,здание впоследствии было выкрашено белой краской, и каждые четыре года местнаяорганизация бойскаутов покрывала древние стены новым ее слоем. Осуществлявшийсяв последние несколько лет выпуск ценных бумаг давал необходимые средства дляподдержания присутственного места в надлежащем состоянии. Аккуратноподстриженный газон поддерживался в безупречной чистоте. Не реже двух раз внеделю его приводил в порядок контингент городской тюрьмы.

В Клэнтоне насчитывалось три кафе: два для белого населения,одно – для всех остальных, – и все три были расположены на центральной площади.Однако никто не видел ничего странного или хотя бы нарушающего традиции в том,что белый человек заходил в кафе «У Клода» – так в обиходе его называли. Тамсобирались темнокожие жители; оно находилось в западной части площади. С другойстороны, любой негр мог совершенно спокойно чувствовать себя в чайной на южномкраю площади или в кафе на Вашингтон-стрит. Тем не менее цветные избегализаходить туда еще с семидесятых, когда им было даровано это право. Джейк судовольствием ходил по пятницам в заведение «У Клода» отведать жаренного науглях мяса – как и большинство уважающих себя либералов в Клэнтоне. Но шестьраз в неделю он по утрам обязательно показывался в кафе на Вашингтон-стрит.

Оставив «сааб» у входа в офис, он направился в расположенноетремя домами дальше кафе. Заведение открылось часом раньше и сейчас уже былополно посетителей. Разнося кому просто чашку кофе, кому плотный завтрак,сновали официантки, на ходу обмениваясь фразами с местными фермерами,механиками и наладчиками с фабрики, чиновниками – словом, с постояннымиклиентами. Народ здесь собирался в основном простой – «белые воротнички»предпочитали чайную, куда они приходили поздним утром, чтобы за едой обсудитьвопросы государственной политики, поговорить о последней партии в теннис илигольф, проанализировать курс акций. В кафе же беседа шла главным образом оместных событиях, футболе и рыбной ловле на спиннинг. Джейк принадлежал к темнемногочисленным «белым воротничкам», которым было дозволено стать здесьзавсегдатаями. Люди, считавшие кафе своим клубом, хотя и стояли в социальномплане на ступеньку ниже, принимали его с удовольствием: большинство из нихбывали в его офисе, когда им нужно было оформить завещание, сделку, может быть,развод, договориться о защите интересов в суде – да мало ли у человека проблем,которые могут привести его в контору адвоката. Конечно, Джейк часто становилсяобъектом их добродушного остроумия, а подчас шуточки бывали и довольно солеными,но он не очень-то страдал от этого, считая себя довольно толстокожим.Неоднократно во время завтрака ему приходилось объяснять и растолковыватькакое-нибудь решение Верховного суда или другие новые юридические положения, иему в голову не приходило требовать какой-то платы за свои консультации в кафе.Это ценили. Может быть, с ним не всегда соглашались, но человек, задавшийвопрос, всегда знал, что получит на него прямой и честный ответ. Временами дажевспыхивал спор, никогда, однако, не заканчивавшийся обидой одного изучастников.

Джейк вошел в кафе ровно в шесть, и не менее пяти минут унего ушло на приветствия, рукопожатия, хлопки по спине. Кроме того, он успелсказать несколько комплиментов официанткам. Когда он наконец уселся за столик,Делл – девушка, которой он симпатизировал больше, чем ее подругам, – ужепоставила перед ним чашку кофе и обычный завтрак: тосты, джем и овсяные хлопья.Она потрепала его по руке, назвала дорогим и душкой и вообще вела себя оченьоживленно. Правда, с другими посетителями она была не менее любезна, но в ееотношении к Джейку было нечто особенное.

За одним столом с Джейком сидели Тим Нанли, механик изконторы «Шевроле», и два брата, Билл и Берт Вест, работавшие на обувнойфабрике, расположенной в северной части города. Уронив пару капель кетчупа натост, Джейк артистически намазал на него тончайший слой масла, а овсяные хлопьяпошли вместе с клубничным джемом. Затем он попробовал кофе и вплотную занялсязавтраком. Все четверо спокойно и деловито откусывали, жевали и глотали пищу,обсуждая проблемы клева карасей.

За столиком у окна, футах в трех от Джейка, сидели,разговаривая между собой, трое мужчин. Самый представительный из них, МаршаллПразер, повернулся к Джейку и громко спросил:

– Послушай-ка, Джейк, не ты ли несколько лет назад былзащитником Билли Рэя Кобба?

В кафе внезапно воцарилась тишина, все как по командеуставились на Джейка. Вздрогнув не столько от вопроса, сколько от реакциизавтракавших людей, Джейк прекратил жевать, вспоминая имя.

– Билли Рэй Кобб... – так же громко повторил он. – Не помню,что это было за дело.

Все трое сидящих за соседним столиком мужчин былизаместителями местного шерифа Оззи Уоллса.

– Наркотики, – ответил Празер. – Четыре года назад онпопался на продаже наркотиков. Отсидел в Парчмэне и вышел около года назад.

Джейк вспомнил.

– Нет, я не представлял его интересы. По-моему, у него быладвокат из Мемфиса.

Похоже, Празера удовлетворил ответ, поскольку он вновьзанялся своими блинчиками. Сбитый же с толку Джейк сидел и ждал. Наконец он невыдержал и спросил: